"Анна Арнольдовна Антоновская. Базалетский бой (Великий Моурави, Книга пятая)" - читать интересную книгу автора

сторону. Мудрецы уверяют: звезды сверкают - пока не гаснут; солнце - пока
его не затмевает луна; а властелин силен - пока стоит на вершине. И я помогу
неосторожному Моурав-беку вновь взобраться на вершину и схватить поводья...
Повелеваю моему везиру Осман-паше оказать..."
Дато вдруг оборвал чтение и с изумлением уставился на арагвинцев.
Гневно свернув ферман, он зашептался с Ростомом, пожал плечами, недовольно
крикнул:
- Эй, Гиви, ты что, прирос к коню? - и, перемахнув через седло,
спрыгнул перед расступившимся народом.
А Ростом поспешно подошел к Омару, стоявшему неподалеку от арагвинцев,
и с притворным неудовольствием спросил, почему он не удалил гонцов при
въезде Дато. Разве все для чужого уха? Будто смутившись, Омар оглянулся, но
арагвинцы поняли, что их хотят удалить, и куда-то исчезли.
Ликование длилось до поздней ночи. Дружинники выкатили огромнейшие
бурдюки и расположили их по кругу. Повара уже вертели на пылающих кострах
баранов, козлят и свиные туши. Дурманил запах перца, вина, сала. Плыл
клубами дым. На паласах и скамьях появились чаши, чуреки, сыр, зелень,
фрукты. В начищенных до ослепительного блеска медных котлах вздувалось
сладкое тесто, начиненное орехами.
По переднему двору в честь Моурави неслось "Мравалжамиер". Автандил,
Иорам и Бежан перебегали от группы к группе, угощая и чокаясь с пирующими.
Арагвинцы, стараясь не попадаться на глаза азнаурам, тоже пили и попутно все
высматривали.
Даже Газнели повеселел; исчезли страхи, опасения, и он добродушно
усмехался, когда Дато то бурно целовал маленького Дато, то подбрасывал его
до густых ветвей деревьев, то сажал на коня, дав в руки шашку.
Гиви не терпелось раздать женщинам подарки, но Ростом шепнул, что
неловко перед многочисленными гостями: ведь придется всех оделять. Скоро
разъедутся, тогда как раз будет время.
Вздыхал Гиви, хватал то Матарса, то Пануша, заставляя повторять рассказ
о захвате Гори, о Биртвиси, о Квели Церетели, и неизменно сожалел о своем
отсутствии. Хотя "на скорый язык" "барсы" рассказали Дато и Гиви о
молниеносной войне, все же хотелось еще и еще слушать.
А Квливидзе беспрестанно вздымал рог с пожеланием князьям проводить
каждую ночь так же весело, как помогли им провести добросердечные азнауры.
Отвечая старому азнауру оглушительным "Ваша!", Димитрий клялся, что он
полтора года готов не спать, лишь бы почаще радовать князей своим ночным
посещением.
С трепетом слушали арагвинцы шутки, похожие на угрозы. В течение
нескольких дней гонцы просили отпустить их: "Княгиня Нато, наверное,
беспокоится, ведь госпожа Русудан пожелала отправить послание". Но Русудан
все еще не могла написать письма. А теперь, когда необходимо разведать
побольше, Арчил часа три назад хмуро объявил, что послание готово, подарки
тоже.
Арагвинцам не улыбалось, что от них, как от единственных чужих в этом
замке, хотят поскорее отделаться. Желая использовать день, они, снуя между
подвыпившими дружинниками и ополченцами, незаметно выпытывали сведения о
турках. И один из дружинников, сопровождавший Дато и Гиви в Константинополь,
совсем опьяневший, заплетающимся языком хвастливо уверял, что султан и
Осман-паша осыпали подарками посланцев Моурави, а также немало прислали