"Эвелин Энтони. Наемник" - читать интересную книгу автора

ресторанчике и поразмышляла о прошлом, по правде говоря, было мало толку. Но
по крайней мере она отвлеклась от мыслей о поездке с Эдди Кингом в Бейрут.
Он ей так ничего и не сказал - ни во время полета сюда, ни за обедом,
перед тем как улететь в Милан. Обещал объяснить, что от нее требуется, в
Бейруте. При этом улыбнулся и крепко стиснул ей руку. Ей это не понравилось,
и в какой-то момент, когда их руки соприкоснулись, ее вдруг охватило
беспокойство, какая-то инстинктивная тревога, а не просто неприятное
ощущение от прикосновения его ладони. Такой незначительный эпизод произвел
тягостное впечатление, и с этой минуты ее стала серьезно беспокоить поездка
в Бейрут. В Нью-Йорке ей казалось все немного загадочным, но логичным. Она
увидела возможность сделать что-то для дяди, при этом убежать от себя самой.
Но теперь, вдали от дома, мчась по широкой римской магистрали в аэропорт на
встречу со старым другом Хантли Эдди Кингом, Элизабет Камерон вынуждена была
признать, что затея с Бейрутом не кажется ей уже столь убедительной. Если
это дело не противоречит закону и не таит в себе никакой опасности, почему
тогда Кинг не сказал ей, что он собирается поручить ей в Бейруте? Почему же
она не настояла, чтобы он все объяснил, почему пошла у него на поводу, дала
убедить себя? Разве она не имеет права знать...
В это время такси подъехало к зданию аэропорта. Взяв чемодан, она
направилась к таможне. Эдди Кинг ждал ее. Теперь уже поздно что-либо
изменить.

* * *

Бейрут пронзал насквозь февральским холодом. Состоятельные люди
покинули город, как только со Средиземного моря подул холодный ветер и в
воспетых поэтами голубых водах отразилось унылое серое небо. Роскошные
отели, в том числе и самый известный отель святого Георгия, опустели, жизнь
в них замерла до наступления весеннего сезона. Пляжные зонты и шезлонги были
укрыты на зиму. Пергола, увитая летом зеленью, в тени которой было так
приятно выпить джина или чашечку турецкого кофе, стояла теперь ободранная и
дрожала на холодном ветру, словно раздетый старик.
Мужчина, шагавший по дороге к отелю, окинул взглядом опустевшую
террасу, оголенную перголу и поднял воротник пальто. Ветер, дувший с моря,
был очень холодным. Одетый легко, мужчина прибавил шагу, но у дверей отеля
остановился и закурил сигарету.
Таковы были инструкции. Как ни бессмысленны они ему казались, он
выполнил их в точности. И даже не поднял глаз, не поинтересовался, не
наблюдают ли за ним через стеклянную дверь из вестибюля, потому что был
уверен, что наблюдают. Он отшвырнул спичку и продолжил свой путь. Теперь от
холодного ветра его защищали здание отеля и магазины, торгующие ювелирными
изделиями и римскими древностями, рассчитанными на богатых туристов. Метрах
в двухстах виднелась автобусная остановка, и, пока мужчина дошел до нее, он
весь продрог.
Там в ожидании автобуса стояла женщина. Как все бедные мусульманки, она
была в парандже, но, когда мужчина подошел ближе, она ее откинула. Ее щеки
были ярко нарумянены, брови и веки густо подведены, как у клоуна. Одета она
была в какое-то рваное европейское платье-мини. Голые ноги посинели от
холода. Он даже не взглянул на нее, когда она заговорила.
- У меня нет денег. Уходи, - сказал он по-арабски.