"Эвелин Энтони. Выстрелы в Замке Маласпига " - читать интересную книгу автора

начал одеваться, Франческа лежала с закрытыми глазами, притворяясь, будто
спит. После его ухода она потянулась, провела руками вдоль тела.
Невзирая ни на что, в этот предутренний час она думала о муже. Его
мать считает, что он влюблен. Эта мысль обожгла ее, как удар кнута. Неужели
он и в самом деле влюблен? Влюблен в эту американскую кузину с темными
итальянскими глазами. Он, который никогда никого не любил в своей жизни,
он, который обозначал словом "любовь" грубое обладание; что это такое, она
испытала на себе в первые годы их совместной жизни. В его устах это был
лишь эвфемизм, означающий животную похоть; только это чувство он и
испытывал ко всем тем женщинам, что последовали за ней: их общим светским
знакомым, молодой киноактрисе с изумительной фигурой и хорошим рекламным
агентом, непрерывно сменявшим друг друга любовницам. Она знала о них всех,
потому что шпионила за ним; как только завязывался очередной роман,
Франческа тут же принималась выяснять все подробности. Это был своего рода
мазохизм, которому она не могла противиться. Иногда, в редкие минуты
прозрения, она догадывалась, что это кара, ниспосланная ей за ее грех, но
тут же отбрасывала эту мысль. Какой толк раскаиваться в том, что произошло
так естественно? Во всем виноват се муж. Его гордыня, его непримиримость.
С глубоким ужасом вспоминала она первый год их совместной жизни.
Она попробовала сосредоточить свои мысли на Джоне, но они упорно
возвращались к Алессандро. Одно только предположение, что он влюблен,
причиняло ей нестерпимую боль. Нежность, сознание духовной близости,
которая гораздо выше простой сексуальности, - нет, она ни за что не
допустит, чтобы он разделил это с другой женщиной. А как она молила его вот
о такой, возвышенной любви в ту ночь. Но он отверг ее... Она, вся дрожа,
села на постели. Ненависть, которую она испытывала, была так сильна, что
вытравила воспоминания о том, что Джон Драйвер совсем еще недавно держал ее
в своих объятиях.
Сбросив с себя одеяло, она подошла к окну, как была, совсем
обнаженная. Сладостная истома, которую она испытывала после любовных ласк,
окончательно прошла; она стояла, наблюдая, как над садами Виллы восходит
солнце; и все в ней заледенело от ревности... Стало быть, он влюблен в
Катарину Декстер... Она опустила штору, в спальне стало опять темно. Нашла
ночную рубашку и надела ее. Оставалось только ждать часа, когда, не вызывая
ничьего удивления, она сможет встать и спуститься вниз.

В какой-то миг Фрэнк Карпентер даже пожалел Харриет Харрисон.
Пепельница была забита окурками; в комнате стоял густой запах табака и
чего-то разлагающегося.
- Почему вы так долго молчали об этом? - спросил он. - Почему не
разгласили эту позорную тайну?
- Потому что у этих людей была привычка обливать кислотой всех, кто
причиняет им неприятности, - ответила она. - Теперь-то мне наплевать. Никто
меня все равно не видит. Но в те дни мне, поверьте, было что терять. - Она
горько улыбнулась и протянула ему здоровую руку. - Надеюсь, я хоть чем-то
вам помогла?
- Вы даже не представляете себе, как вы мне помогли, - ответил
Карпентер. - Я думаю, вы только что спасли кому-то жизнь. Не мог бы я
навестить вас еще раз?
- Пожалуйста. - Она пожала плечами. - Всякий раз, когда вам