"К.Антарова. Две жизни (Оккультный роман)" - читать интересную книгу автора

так гордился, открыл дверь в ванную и, увидев, что ванна полна тёплой
воды, с восторгом стал в ней плескаться. Наконец, набросив мягкий
купальный халат, вернулся в комнату. Не успел я ещё вытереться
хорошенько, как постучали в дверь. Это был слуга, принёсший мне какое-
то прохладительное питье. Я выпил его залпом и почувствовал себя
верблюдом в пустыне, так была велика моя жажда, которой я не замечал,
пока не начал пить.
Я пробовал говорить со слугой на всех языках, но он не понимал меня,
отрицательно качая головой, печально разводя руками. Вдруг он
заулыбался во весь рот, что-то бормоча, закивал утвердительно головой и
побежал к шкафу, вытащил оттуда бельё и белую одежду. Очевидно, он
подумал, что я спрашиваю его именно об этом. Я хотел остаться в своём
платье, но у слуги был такой радостный вид, он был так счастлив, что
понял, чего мне было надо, что мне не захотелось его огорчать. Я весело
рассмеялся, похлопал его по плечу и сказал:
- Да, да, ты угадал.
Он ответил на мой смех ещё более радостными кивками и повторил, как
бы желая запомнить.
- Да, да, ты угадал.
Речь его была так смешна, я мальчишески залился хохотом и вдруг
услышал звук гонга.
- Батюшки, - закричал я, как будто мой слуга мог меня понимать, -
да ведь я опоздаю.
Но мой слуга понял всё отлично. Он быстро подал мне короткие белого
шёлка трусы, длинную рубашку, белый шёлковый нижний халат и ещё
одну белую одежду, лёгкую льняную, вроде той, в какую был одет Али
Мохаммед.
Не успел я залезть во всё это, как раздался стук в дверь и на мой ответ
"войдите" появился Али молодой.
- Ты уже готов, брат, - сказал он, - Я принёс тебе чалму; подумал,
что ведь твоя остриженная голова сгорит без неё. - Да я не сумею её
надеть, - ответил я. - Ну, это один момент. Присядь, я тебе сверну
тюрбан. И действительно, гораздо ловчее, чем это делал брат, он обернул
мне голову чалмой. Мне было удобно и легко. На голые йоги я надел белые
полотняные туфли без каблука, и мы двинулись с Али Махмудом обедать.
Мы вышли в сад, и в тени необычайно громадного каштана я увидел
круглый стол, за которым уже сидели старший Али и Флорентиец. Я
извинился за своё опоздание, но хозяин, указав мне место рядом с собой,
приветливо улыбнулся и ласково сказал:
- У нас нет строгого этикета, когда мы живём на дачах. Если бы тебе
вздумалось и совсем не выйти к какой-нибудь трапезе, чувствуй себя
совершенно свободным и поступай только так, как тебе легче, проще и
веселее. Я буду очень рад, если ты погостишь здесь, отдохнёшь и
наберёшься сил для дальнейших трудов. Но если жизнь рассудит иначе, -
возьми в моём доме всю любовь и помощь и помни обо мне, как о
преданном тебе навеки друге.
Я поблагодарил, занял указанное мне место и посмотрел на
Флорентийца. Он тоже переоделся в белое индусское платье. Снова я
поразился этой юной цветущей красоте, где, казалось, не было ни одной
складки страданья или беспокойства, но было разлито полное счастье