"К.Антарова. Две жизни (Оккультный роман)" - читать интересную книгу автора

не смог удержать слёз, я точно захлебнулся своим горем.
"Я ведь решился быть помощником брату, - подумал я, - зачем же я
думаю о себе. Пойду до конца. Начал маскарад - и продолжать надо. Ведь
это брат хотел, чтобы я нарядился восточным человеком. Будь по его".
Я проглотил слёзы, вынул тюрбан, надел его на голову и облачился в
пёстрый халат поверх своего студенческого платья.
Вдали был виден уже дом, сад, и начинался по обе стороны дороги
виноградник. Гроздья винограда зрели и наливались соком, краснея и
желтея на солнце.
- Теперь недолго страдать и мучиться в догадках, - сказал
Флорентиец. - Али всё расскажет тебе, друг, и ты поймёшь всю
серьёзность и опасность создавшегося положения.
Я молча кивнул головой, мне казалось, я достаточно уже всё понимал.
На сердце у меня было так тяжело, как будто, выехав за город, я
перевернул какую-то лёгкую и радостную страницу своей жизни и вступил
в новую полосу грозы и бед.
Мы въехали в ворота, к дому вела длинная аллея гигантских тополей.
Как только экипаж остановился и мы оказались в довольно большой
передней, к нам быстрой, лёгкой походкой вышел Али Мохаммед. В белой
чалме, в тонкой льняной одежде, застёгнутой у горла и падавшей
широкими складками до пола, он показался мне не таким худым и гораздо
моложавее. Смуглое лицо улыбалось, жгучие глаза смотрели с отеческой
добротой. Он шёл, издали протянув мне обе руки. Поддавшись первому
впечатлению, измученный беспокойством, я бросился к нему, как будто бы
мне было не двадцать, а десять лет.
Я прильнул к нему с детским доверием, забыв, что надо мужаться перед
малознакомым человеком, скрывать свои чувства. Все условные границы
были стёрты между нами. Моё сердце прильнуло к его сердцу, и я всем
своим существом почувствовал, что нахожусь в доме друга, что отныне у
меня есть ещё один друг и родной дом. Али обнял меня, прижал к себе и
ласково сказал: - Пусть мой дом принесёт тебе мир и помощь. Войди в
него не как гость, а как сын, брат и друг.
С этими словами он поцеловал меня в лоб, ещё раз обнял и повернул
меня к Али молодому, стоявшему сзади.
Я помнил, как страдал этот человек, когда Наль отдала моему брату
цветок и кольцо. Мог ли я ждать чего-либо, кроме ненависти, от него,
ревновавшего свою двоюродную сестру к европейцу?
Но Али молодой, так же как и его дядя, приветливо протянул мне обе
руки. Глаза его смотрели прямо и честно мне в глаза; и ничего, кроме
доброжелательства, я в них не прочел.
- Пойдём, брат, я проведу тебя в твою комнату. Там ты найдёшь душ,
свежее бельё и платье. Если пожелаешь, переоденься, но прости,
европейского платья у нас здесь нет. Я приготовил тебе наше лёгкое
индусское платье. Если ты пожелаешь остаться в своём, слуга тебе его
вычистит, пока ты будешь купаться.
С этими словами он повёл меня по довольно большому дому и ввёл в
прелестную комнату, окнами в сад, под которыми росло много цветов.
- Через двадцать минут ударит гонг к обеду, и я зайду за тобой. А за
этой дверью ванная комната, - прибавил он.
Он ушёл, я с наслаждением сбросил свой студенческий китель, которым