"Габриэле д'Аннунцио. Брат Лучерта " - читать интересную книгу автора

Брат Лучерта верил с каким-то исступлением, которое одуряло его,
порождая галлюцинации. Он опьянялся необычайными видениями, возникавшими в
его душе, как в свое время - солнечным светом и запахом цветущей люцерны.
Когда его плоть и кровь бунтовали под монашеской рясой, он простирался ниц
перед своим черным распятием, извиваясь, как змея с перебитым хребтом. Он
молил бога о милости и лил слезы жаркие, как лава, которые обжигали ему
веки, оставляя на щеках глубокие борозды. Потом на него нисходило величавое
спокойствие, ясность духа от горделивого сознания принесенной жертвы: он с
радостью преодолевал прежние терзания и приступы безумия, словно сокол,
парящий над грозовыми тучами. Но то были краткие передышки. Внутренняя
борьба, еще более мучительная, начиналась снова. Упорно напрягая все свои
силы, смирял он бунтующую плоть, и в особенно тяжелые минуты стискивал зубы,
как раненый солдат под ножом хирурга.
Лет через пятнадцать он остался один в монастыре; у него была келья и
клочок земли за церковью. Единственными друзьями Лучерты были теперь цветы
на клумбах и ласточки на крышах. В одно майское утро бог слился для него с
благодатной природой.

Наступало время вечернего благовеста. Небо над горами было
желто-золотистое, с полосками, пятнами и змеиными извивами лиловых облаков;
выше оно принимало оттенки аквамарина изумительной прозрачности; а в самом
низу, над Адриатикой, его разрумянили багряные вспышки, алые всплески,
казавшиеся отсветами какого-то большого пожара.
Брат Лучерта сидел под тополем, впивая вечернюю прохладу и глядя на
резвящихся под самыми облаками ласточек. С запруд доносилось ласковое
журчание и лепет струй.
Внезапно порыв ветра принес откуда-то издалека обрывки песен. Они
звучали не громче шелеста колосьев, но монах узнал голос Мены. Вся кровь его
отхлынула к сердцу, и он побледнел как полотно.
Показались три деревенские девушки. Юбки у них были слегка подоткнуты,
головы повязаны по крестьянскому обычаю пестрыми платками. Мена шла
посредине: голые до локтя руки, затянутая в черный корсаж с желтой шелковой
каймой, величественно колышущаяся при каждом движении грудь. Выступали они,
держась за руки. С одной стороны извивалась зеленоватая лента реки, с другой
волновалась желтая нива. Они напоминали изумительную терракоту Барбелы,1
напоминали "Песнь любви".
Проходя мимо монаха, девушки поклонились:
- Добрый вечер, отец! - и пошли дальше.
Он взглянул на Мену своими глазами дикой кошки, словно хотел съесть ее.
- Какая луна! - прошептала Чекалина, блондинка, шедшая справа, у
которой были шашни с капралом.
Подружки поняли, что она намекала на лысину несчастного монаха, и
громко рассмеялись. Звонкие переливы смеха смешались под тополями с другими
вечерними звуками.
Брат Лучерта почувствовал, что сердце его раздирают на части, и, сам не
зная почему, подумал о ногтях Мены.
Какая-то медленная лихорадка жгла ему кровь и мутила рассудок. Много
лет умерщвлял он свою плоть и смирял кровь; теперь они восстали, грозные,
беспощадные, как два раба, победоносно отстаивающие свои права.
На бедного монаха жалко было смотреть. Он лежал, распростершись на