"Габриэле д'Аннунцио. Идолопоклонники" - читать интересную книгу автора

рассказы о чудесах. И его выдумки, передаваясь из уст в уста, быстро
распространялись в собравшейся толпе.

II

Зиявшая на горизонте большая кровавая рана медленно расширялась к
зениту, стремясь охватить весь небосвод. Казалось, будто над крышами домов
клубятся пары расплавленного металла. В угасающем сиянии вечерней зари
радужно переливались желтые и лиловые лучи. Одна более яркая полоса света
тянулась к улице, выходившей на плотину. Вдали, сквозь длинные прутья тощих
тополей, сверкала река, виднелся кусок оголенной равнины, где смутно
вырисовывались старые сарацинские башни, словно каменные островки,
выступающие из вечерних туманов. В воздухе растекались душные испарения
скошенного сена: и в них по временам чудился запах мертвых шелковичных
червей, загнивающих среди листвы. В небе с пронзительным криком носились
стаи ласточек, летая взад и вперед между речными отмелями и кровлями домов.
Гул толпы порою стихал: люди, казалось, чего-то ждали. У всех на устах
было имя Паллуры: то здесь, то там раздавались яростные нетерпеливые
возгласы. Но его повозка еще не появлялась в конце улицы, ведущей к реке:
свечей не было, и потому дон Консоло не выносил реликвий и не начинал
заклинать нечистую силу, так что беда по-прежнему нависала над толпой.
Панический ужас овладевал этими людьми, сбившимися в кучу, словно испуганное
стадо, и не решавшимися поднять глаза к небу. У женщин стали вырываться
громкие рыдания, и от этих звуков в сознании толпы воцарилось тягостное
смятение, лишавшее ее последней искры разума.
Наконец раздался звон колоколов. Колокольня была невысокая, волны
тяжкого гула поплыли над самыми головами столпившихся внизу людей. И после
каждого удара слышалось протяжное завывание:
- Святой Панталеоне! Святой Панталеоне!
Это был мощный, единодушный отчаянный вопль о помощи. Все упали на
колени и, бледные, с простертыми к небу руками, взывали:
- Святой Панталеоне!
На пороге церкви в клубах дыма из двух кадильниц появился дон Консоло,
облаченный в сверкающую золотой вышивкой, лиловую ризу. Он поднимал ввысь
серебряную руку святого и заклинал воздух, выкрикивая латинские слова:
- Ut fidelibus tuis aeris serenitatem concedere digneris. Te rogamus,
audi nos![1]
Появление святыни вызвало в толпе взрыв исступленного умиления. У всех
из глаз потекли слезы, и сквозь лучистую пелену слез глаза эти узрели чудо -
нездешнее сияние, исходившее из трех пальцев, сложенных для благословения. В
горячем воздухе серебряная рука казалась еще больше; драгоценные камни
разноцветно сверкали в последних лучах зари. Ноздри молящихся жадно вдыхали
аромат ладана.
- Te rogamus, audi nos!
Когда же руку снова внесли в церковь и колокола замолкли, в наступившей
тишине на улице, ведущей к реке, послышалось вдруг близкое уже позвякивание
бубенчиков. Тогда все подались в ту сторону, и многие стали говорить:
- Это Паллура со свечами! Это Паллура! Вот и Паллура подъехал!
Мощная серая кобыла, на спине у которой, словно яркий полумесяц,
сверкал большой медный рог, рысью везла скрипящую по гравию повозку. Когда