"Юрий Анненков. Повесть о пустяках " - читать интересную книгу автора

после себя легкий запах мужицкого пота. Тогда из дальней комнатки
приплетается Колина няня Афимья. Ее колени, ее мягкие туфли говорят:
"Батюшки, скользко-то как! И на што такой каток разводить?" Няня любит
послушать, особенно вечерами, семейные беседы Хохловых. Она прислоняется к
косяку двери, устремляет взгляд в потолочный карниз и, прислушиваясь к
словам, хрустит, хрустит старыми пальцами.

7

Побольше нежности, побольше нежности: входит старенькая русская няня.

В степенном возрасте няня Афимья перешла от кого-то по наследству в
семью Хохловых. У няни была кофточка навыпуск, в белую горошину по синему
полю, и юбка в черную горошину по белому полю, черная косынка на голове.
Няня Афимья была в доме своим человеком: за старшую. Самой барыне - и той
читала наставления, и барыня слушалась. Гостей встречала, здороваясь за
руку, о каждом составила свое мнение, всех судила строго и обоснованно.
Дети, приходившие к Хохловым, кланялись старой няне почтительно и принимали
ее просто за бабушку.

Была у няни маленькая комната в конце коридора, и в какую бы квартиру
ни переезжали Хохловы, всегда находилась для няни комнатка в конце коридора.
В няниной комнате сильно пахло деревянным маслом, которым мазала няня свои
волосы под черной косынкой, а еще пахло корицей и ветхостью: люди к старости
всегда немного пахнут тлением - приготовляются. В комнате стоял длиннущий
сундук, обитый снаружи цветной жестью в шашку, а внутри оклеенный пестрыми
обоями: цветы, птицы и яблоки. На сундуке расстилала няня матрас и так и
спала всю жизнь на сундуке под лоскутным одеялом, потому что считала кровать
пустым баловством. В углу киот с Казанской Божьей Матерью, со многими
святыми, с лампадкой. Лампадка тоже попахивала деревянным маслом.

Полосатый ожиревший кот целыми днями дремал на сундуке в няниной
комнатке, хотя няня и не любила ни котов, ни собак, зверей комнатного
обихода; особенно боялась она котов в грозу и по ночам. Няня предпочитала им
бородатых козлов, к которым относилась с древним, почти обрядовым уважением,
белых слонов, петухов, мышей и домовых. Лучше всего уживалась она с
домовыми; их водилось видимо-невидимо, и все они были разные; называла их
няня воровскими кличками: "домушники", лохматые и теплые, как медвежата,
ловили мух и черных тараканов, сгребали пыль к углам, трещали в печке
поленьями и вообще блюли порядок; "форточники", любители сквозняков, хлопали
фортками; <карманники" насыпали требуху по карманам, воровали копеечки,
прятали ключи от комодов в неизвестные места.

Случались еще домовые "подушники" - те живали под подушками, питались
клопами и шутки ради, без злобы, залезали иногда под одеяло, напуская
бессонницу и прочие разные напасти, - поэтому няня Афимья, отходя ко сну,
обязательно крестила у себя под подушкой...

Было няне под пятьдесят, когда присватался к ней Геннадий Тимофеевич
Безредько, пузатый и седобородый кучер генеральши Котенковой. Афимья