"Юрий Анненков. Повесть о пустяках " - читать интересную книгу автора

каталась на генеральском выезде, брала Коленьку с собой, в солидных
трактирах совместно втроем чаевничали. Дело уже как раз подходило к свадьбе,
как обрушилось на нянину голову несчастье. Геннадий Тимофеевич, должно быть,
с похмелья, подвалил генеральшины сани под конку на Самсоньевском проспекте
(и место-то выбрал безлюдное!); генеральша Котенкова кувырнулась в снег,
разорвав во всю длину плюшевую ротонду на беличьем меху. К вечеру кучер
Геннадий Безредько перестал быть кучером и уехал навсеща в деревню. Наутро
няня, напившись чаю, одев, умыв и причесав Коленьку, потребовала расчет.

- Ночью подушник исщипал непутем, - объявила она. - Не уживусь.

И уехала. У няни Афимьи была своя драма.

Афимья открыла на Крестовском острове прачечное дело и зажила
самостоятельно. Но не прошло и двух месяцев, как, позвонив у черного хода
хохловской квартиры, няня ввалилась на кухню с тюками и котомками. Младший
дворник Парашин тащил на спине сундук. Барыне Хохловой няня сказала:

- Продала я свою заведению за три рубли, поклялась на извозчика и вот и
приплелась. Хошь - не хошь, а принимай старуху.

Притихшие было домовые заворошились, затормошились снова в хохловской
квартире, захлопали фортками, напустили сквозняков, развели мух и черных
тараканов, наслали в нянин матрас клопов себе на разживу, и снова Афимья
водворилась в доме за старшую.

Время залечивает раны. Годы текли, уходили. Няня поверх косынки стала
носить теплый байковый платок и, забыв про Геннадия, превратилась в
старушку, в бабушку.

Побольше нежности, побольше бережности: русская няня навсегда остается
в доме.

8

Вначале бьши болота, клюква, морошка, а ближе к морю - дюны, осока и
можжевельник. В те отдаленные времена на всю округу существовала
единственная лавка старого Вейялайнена. Под темным ее потолком висели
гирляндами финские ножи в красных, зеленых и рыжих ножнах. Пахло крупами,
копченой рыбой, сосной, махоркой и сбруями. Старый Вейялайнен, глава
семейства и основатель торгового дома "Вейялайнен и Сыновья", прикусив
трубку, дремал у дверей, под вывеской: "Торговля всеми товарами". Был он
брит, руки имел узловатые, как корни карельской березы, и волосы - цвета
светлейшего кадмия.

По воскресеньям подсаживались к нему приятели, Пурви и Хирринен.
Хирринен имел двенадцать рыбачьих лайб и двадцать пять человек потомства:
мужчины занимались рыбной ловлей, а на масленицу приезжали в Петербург
вейками, женщины коптили корюшку и вязали фуфайки. Пурви был вдов и бездетен
и, потихоньку осушая свои болота, распродавал их под дачи приезжим