"Юрий Анненков. Повесть о пустяках " - читать интересную книгу автора

позабыты Синеус и Трувор.

За плетнем мелькает гимназист на велосипеде: последние соринки
испорченного дачного сезона.

- Стиль определяет собой содержание, - говорит юноша в матросской
блузе, крутолобый Толя Житомирский. - По существу, безразлично, что именно в
данном случае подлежит анализу: этот идиотский манифест, Дон Кихот
Ламанчский или "Тристрам" Стерна. Мы объявляем новый метод анализа,
построенный...

Апушин настораживается. Газета белеет в траве и, толкаемая легким,
незлобным ветром, все дальше относит слова о войне:

"...Упорные бои между Рава-Русская и Днестром продолжаются. На
восточно-прусском фронте неприятель продолжает наступать. Упорные атаки
германцев в районе Бакаларжево развиваются... Тяжелая и гаубичная артиллерия
противника в районе Пеняки...

Ничего существенного не произошло. Во многих местах перед нашими
окопами накопились груды неприятельских тел, стесняющих даже наш прицел...

...Горемыкин, Палеолог, Бьюкенен, Кривошеин, Сазонов, граф
де-Бьюиссере, Сухомлинов, Крон-принц, Григорович, Спалайкович, Ренненкампф,
Тимашев, Рухлов..."

Газета скользит и вспархивает над душистой кашкой, несомая ветром.

Имена и дела отлетают к плетню. Толя Житомирский говорит о форме
художественного произведения.

[edit]

24

Наконец произошло то, чему страшно было верить и чего с жадным
интересом ожидали, как в цирке ждут последнего прыжка из-под купола: по
Невскому проспекту, прихрамывая и опираясь на палку, шел раненый офицер.

Левая рука его висела на перевязи, лицо было наполовину забинтовано, на
груди белел новенький Георгиевский крест. Офицер направлялся в кинематограф
"Пикадилли".

Только с появлением первых раненых Россия поверила тому, что война
стала явью. Официальные сводки, печатавшиеся в газетах, казались не более
чем литературой. Россия, подобно Фоме Неверящему, хотела осязать войну,
убедиться воочию в ее существовании. Режиссеры войны торопились поэтому
возможно скорее послать раненых в глубокий тыл, рассыпать по стране микробы,
способные вызвать, пробудить, разжечь необходимый подъем чувств, без которых
не могло быть ни войны, ни победы. Санитарные поезда, груженные стонами,