"Юрий Анненков. Анна Ахматова. Из книги "Дневник моих встреч"" - читать интересную книгу автора

со своей давней подругой, Ольгой Афанасьевной Глебовой-Судейкиной, о которой
я упоминал в главе об Александре Блоке. Мне известны два стихотворения
Ахматовой, посвященные Оленьке Судейкиной:

Голос памяти

Что ты видишь, тускло на стену смотря,
В час, когда на небе поздняя заря?

Чайку ли на синей скатерти воды,
Или флорентийские сады?..

Иль того ты видишь у своих колен,
Кто для белой смерти твой покинул плен?..

(1913, сборник "Четки").

Второе стихотворение - без названия:

О.А.Г.С.


Пророчишь, горькая, и руки уронила,
Прилипла прядь волос к бескровному челу,
И улыбаешься - о, не одну пчелу
Румяная улыбка соблазнила
И бабочку смутила не одну...

(1921, сборник "Anno Domini").

Как-то раз, после вечера, проведенного во "Всемирной Литературе",
зябкой ночью поздней осени, я провожал Оленьку до ее дома. Пошел дождь,
превратившийся в ливень. Подойдя к подъезду, Оленька предложила мне зайти к
ней посидеть, так как у меня не было ни зонтика, ни непромокаемого пальто.
Было около часа ночи, но я согласился. Оленька провела меня в свою комнату.
В другой комнате Ахматова была уже в постели, и я ее не увидел. Мы говорили
с полчаса с Судейкиной. Ливень за окном не унимался.
- Ложись на диван, - сказала Оленька, - уйдешь завтра утром, авось
подсохнет.
В комнате Судейкиной, кроме ее постели, была еще небольшая оттоманка с
подушками. Я снова согласился. Квартира, разумеется, не отапливалась. Не
сняв пиджака, я прилег на диван. Оленька подняла с полу небольшой коврик и
прикрыла им меня.
- Немножко грязненький, но все же согреет, - добавила она, погасила
свет и стала раздеваться, чтобы лечь в свою постель. Через несколько минут я
заснул. Меня разбудил легкий стук в дверь комнаты. Оленька, укутанная
одеялами, проснулась тоже. Было светлое утро. Дверь приотворилась, и в
комнату вошла Ахматова с подносом, на котором - чашки, липовый чай,
непременный сахарин и ломтики черного хлеба. На темном платье - полосатый
передник.