"Андрей Аникин. Пятое путешествие Гулливера" - читать интересную книгу автора

сторонников наказывали, и в данном случае, я полагаю, вполне заслуженно.
Но проходило время, и какой-нибудь горлопан опять начинал кричать, что
Оана "обеднили", лишив первый завет обратного смысла. Он заручался
поддержкой кого-нибудь из многократно-сверхравных, и все начиналось
стачала. Разумеется, страна от этого не делалась богаче.
Бедствия возникали и от "борьбы с излишествами". Года за два до моей
высадки излишним было объявлено молоко, и весь молочный скот забит и съеден
за короткое время. Для меня, привыкшего к молочной пище, это было серьезным
лишением.
Я был приятно удивлен, когда в доме Нуила мне дали молоко, масло и
творог. Видно, на сверхравных такого ранга запрет не распространялся.
Одни запреты сохранялись десятилетиями, другие быстро отменялись,
когда их гибельные последствия делались ясными.
В прошлом году вспыхнула эпидемия тифа, а врачей не оказалось, так как
медицина была отменена повсюду, кроме армии.
Тогда был найден человек, который якобы положил начало борьбе с ученой
медициной. Этого человека и троих его сообщников публично казнили, но потом
оказалось, что они в то время находились в самом глухом краю страны и
никакого отношения к делу не имели.
В Эквигомии нет ни денег, ни банков, ни сбережений. Считается, что
каждый получает столько потребительских благ, сколько ему нужно как равному
среди равных. Считается также, что сверхравные имеют столько же, как все
остальные.
Все прочее, помимо жалкого пайка равных, они получают от государства
как бы взаймы, во временное пользование. Я мог себе представить, что Нуил,
Мик и даже я, случайно попавший в их компанию, можем быть в один прекрасный
день лишены пользования домом, садом, конюшней, хорошей одеждой. Но как
могли бы равные взыскать с нас съеденную вкусную еду, дорогие вина и даже
изношенную одежду? Одно изречение Оана, не вошедшее, правда, в канонический
набор, гласит: "Сверхравен не значит неравен". Вокруг этого у эквигомов
много всяких словесных ухищрений. Один философ, чьи книги были, впрочем,
позже сожжены, толковал это в таком смысле, что "сверх" и "не" взаимно
уничтожаются, результатом чего и является всеобщее равенство.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ТРЕВОЖНЫЙ ПЕРЕЕЗД В СТОЛИЦУ.
СМЕРТЬ СЕКРЕТАРЯ

Я начинал догадываться, что зачем-то нужен секретарю Мику и его
хозяину. Судя по тому, что Мик был со мной дружелюбен и моя свобода
возрастала, я вел себя правильно. Любопытный разговор произошел у нас
накануне намеченного отъезда в столицу. Я твердо помнил принятую мной
версию насчет цели моей высадки в Эквигомии и, воспользовавшись случаем,
сказал, что мне было поручено присмотреться к системе обороны города на
случай осады. Мик улыбнулся, пристально поглядел на меня и сказал:
- Мы изучили вопрос, Нэмис. Ты говорил правду год назад и лгал
последние недели. Ты действительно бежал из лап Оффура, и никакой миссии у
тебя нет.
Должен сознаться, что я покраснел как рак и пришел в крайнее
замешательство, что, по-видимому, весьма забавляло секретаря. Наконец он