"Елена Анфимова. На птичьих правах (Журнал "Фантакрим-MEGA")" - читать интересную книгу автора

рассказать самому было стыдно - еще не поверит старушка, прогонит. А
уходить не хотелось. Так уютно, тихо было в Манефиной комнатушке, и
никаких оборотней. Нормальные голуби за окном постанывают.
- Хотите, я вам карбонат привезу или шейку, - расчувствовался Василий.
- Что за шейка такая? - удивилась старуха.
Василий удивился еще больше:
- Неужто не слыхали?
- Э, милый. Я "мясо-то лет двадцать уже как не ела.
Вася широко улыбнулся:
- Да я бесплатно. Как говорится - ты мне, я тебе.
- Вот ты какой, - старушка отхлебнула из своей чашечки и вытерла губы
белым платочком. - Думаешь, я жадная али нищая, может? Нет, милый, не
угадал. Я, конечно, старуха неграмотная, ты, может, посмеешься надо мной,
а я все думаю: как же это им страшно, родимым, когда их убивать ведут.
Скажешь, скотина глупая, не понимает? А вот и нет. Все понимает, у нее, у
скотины-то, слезы текут и сердце екает, как вот если бы тебя вели. А убьют
тебя, - заговорила вдруг глухо и страшно Манефа, - мозги, сердце твое
продавать станут, и голову мертвую - в витрину.
Старуха брови нахмурила и пальцем Васе по лбу - тюк!
Василий вздрогнул и сразу начал собираться.
- Али ждет тебя кто? - старуха так и уставилась ему в зрачки. "А может,
и она тоже... как те... мои, - мысль мелькнула. - Да нет, глупости".
- Никто меня не ждет, только пора уже, поздно.
- Ночевать-то не будешь? Есть где, - старуха смотрела строго, и Вася
едва удержал готовое сорваться: "Были бы вы, бабуля, лет на пятьдесят
помоложе".
А старуха словно услышала не сказанные Васей глупые слова, поглядела
жалеючи, головой покачала и закрыла за ним дверь.
Было одиннадцать часов вечера. В Васиной квартире гулко ухала музыка.
"До "Шарпа" добрались, мерзавцы", - подумал Василий и любовно погладил
оттопырившийся карман плаща. Там, объятая импортной бутылкой, переливалась
при каждом его шаге святая вода. "Ну, берегитесь".
Он осторожно извлек заткнутую капроновой пробкой бутыль, распахнул
дверь маленькой комнаты и на манер гранаты занес бутыль над головой.
"Ложитесь, гады!" - намеревался крикнуть Василий, но так и остался с
раскрытым ртом, пораженный представшим зрелищем.
Комната была полна народу. Стола не было. Гости сидели по-турецки прямо
на ковре. Чета оборотней сновала между гостями, предлагая им отведать
черной игры и семги из Васиного холодильника. В такт музыке глаза гостей
вспыхивали то красным, то зеленым, некоторые танцевали "брейк". Вероятно,
это была дискотека. Особенно усердствовал один, похожий на стилягу
пятидесятых годов, с длинным лошадиным лицом и отвратительной ухмылкой, в
которой обнажались длинные зубы и красные десны. Он встряхивал волосами,
мотал головой и топотал по коврам, как жеребец. Вася вгляделся
попристальней и обнаружил, что обряженные в широченные клеши ноги гостя
действительно заканчивались увесистыми, начищенными черной ваксой
копытами.
- Ложитесь, гады, - слегка придя в себя, промолвил Василий Петрович,
пытаясь выдернуть капроновую пробку, но тут обладатель гривы и копыт
подскочил к Василию, вырвал бутылку у него из рук и, впившись длинными