"Глеб Анфилов. Двойная петля ("Знание - сила", 1964, № 6-7)" - читать интересную книгу автора

со своим сотрудником Иоссом - тот, выскочив из такси, торопливо шел к
институтской проходной.
Барклай в это время скрылся в тени за газетным киоском. Иосс его не
заметил.

* * *

Вернувшись домой, профессор застал супругу за хула-хупом. Извиваясь,
как индийская балерина, она обкатывала тоненькую талию большим красным
обручем.
- Прекрати! - крикнул ей Барклай.
- Федик, - сказала она воркующе, - тебе сейчас звонили.
- Кто?
- Такой симпатичный мужской голос. Со студии телевидения. Очень
извинялся и сказал, что позвонит попозже.
- О, черт! - взревел Барклай. - Прекрати эту крутню!.. - Он схватил
обруч и бросил его в угол.
Прошел к себе в кабинет. Шагал там из угла в угол, силился вернуть
утраченную уравновешенность. И понимание сути событий. Сел в кресло и
прислушался к себе. Ныло в животе, тянуло бок. Опять прыгало веко. Федор
Илларионович терпеть не мог этаких симптомов, боролся с ними тренировкой
воли и дыхательной гимнастикой. И сейчас он принялся размеренно и глубоко
дышать. А в голове его маячили стекловидные фигуры, и эта драка,
завинченная камера, завтрашняя газета...
Придвинул телефон. Порылся в настольном алфавите. Набрал номер квартиры
Рубцова...

* * *

Тем временем в институтский кабинет Мая прибежал Иосс. Отвинтил гайки и
открыл дверь камеры. Полупрозрачный, неуклюже утопая в полу, влез в
камеру, Иосс поддерживал его, скользя руками в мягкой, водянистой плоти.
Забравшись в камеру, полупрозрачный прошипел:
- Обисапс. Спа-си-бо.
- Счастливо, д-дружище, - сказал, стуча зубами, Иосс. - Чем могу,
помогаю, хоть пока ни дьявола не понимаю... - Он завинтил гайки наружного
запора.


Разъяснение петель

Дома у Рубцова было полно народу. Оба Мая, Бригге, Гречишников,
какой-то студент, узнавший о необыкновенном событии и сумевший проникнуть
к самому его центру, фоторепортер, снимки которого пошли в завтрашний
номер газеты "Жизнь", некий журналист, представившийся корреспондентом
ежемесячника "Март", и еще несколько пронырливых тружеников прессы. Стоял
дым коромыслом.
Все курили, без умолку спорили друг с другом, держа в центре внимания,
конечно, виновников торжества.
Двойники были порядочно утомлены, ибо Бригге, с одобрения Гречишникова,