"Клод Анэ. Надя " - читать интересную книгу автора

одержать эту не очень трудную победу.
Южное ночное небо все так же светилось молчаливыми звездами. Вскоре
машины пересекли по мосту какую-то реку и остановились. Прямо над рекой
нависал дом. Это был ресторан "Фантазия", одно название которого заставляло
грезить молодых женщин. В его огромном саду, на берегу притока Куры, были
разбросаны павильончики, где можно было отлично поужинать.
Молодой француз пришел в восхищение от убранства павильона, заказанного
Путиловым. Там было три просторных кабинета, обставленных покрытыми
кавказскими коврами диванами. Кабинеты выходили на террасу, нависавшую над
садом и рекой, катившей свои воды под непрестанный и веселый шепот. На
террасе и был накрыт ужин.
В одном углу расположился небольшой оркестр из четырех кавказцев, по
внешности скорее азербайджанцев. Инструменты, на которых они играли,
Александр определил как флейту, кларнет и аккордеон, а последний из
музыкантов, сидя на корточках, пальцами отбивал ритм на барабане удлиненной
формы. Эти четверо, для которых, казалось, не существовало никаких законов
гармонии, извлекали из своих инструментов музыку, показавшуюся ни на что не
похожей лейтенанту, привыкшему к чудесным простым рефренам песенок,
исполняемых в наших кафешантанах. Он прислушивался к протяженной и диковатой
мелодии, которая снова и снова воспроизводилась с некоторыми вариациями,
вызывавшими его любопытство, но так и не делавшимися понятнее. Было в ритмах
оркестра нечто совершенно чуждое ему, нечто пряное, оставлявшее как бы
оскомину на языке.
Хотя в городе компания вышла из-за стола часов в семь, а теперь было
только десять, опять приходилось есть, и Александр восхитился аппетиту, с
которым его друзья отдавали должное предложенным блюдам. Начали с заливной
форели. Вин было много, и их смесь становилась опасной. Нодэн,
почувствовавший, что пьянеет, решил быть осторожным, чтобы до конца вечера
сохранить способность владеть собой. Он поглядывал на свою соседку. Надя
выглядела совсем молоденькой и свежей вопреки тому, чем она занималась. Ее
бледное лицо не носило следов ни румян, ни губной помады, лишь на щеки был
наложен легкий слой рисовой пудры. Она не пыталась понравиться Александру,
не строила ему глазки и вообще хранила поразительное молчание. Блеск
праздничного застолья, превосходная еда, вино, музыка и сама красота ночи
оставляли ее совершенно равнодушной. Однако она не дулась, не проявляла
никаких признаков плохого настроения, не протестовала против чего бы то ни
было. Она оставалась такой, как есть, и за это невозможно было на нее
сердиться. Александр быстро это понял.
Он попытался пару раз взять ее за талию, привлечь к себе, поцеловать в
шею, стройную белую шею, линия которой так восхитительно переходила в линию
груди, угадывавшейся под прозрачной блузой.
При мысли, что он скоро станет счастливым обладателем всех этих
прелестей, Александру с трудом удавалось сохранять хладнокровие. Но Надя не
поддерживала предложенную игру: она легонько и молча отталкивала неутомимого
лейтенанта, бросая на него взгляд, как бы говоривший: "Так у нас не
делается".
И действительно, "так" не делалось за столом никем. Лишь нотариус пару
раз звучно приложился к щечке толстушки блондинки, но его поцелуи были
скорее родительскими, лишенными чувственного оттенка, и, как бы исполнив
формальность, этот достойный человек больше не занимался своей соседкой.