"Клод Анэ. Двенадцать тысяч лет назад ("На заре времен") " - читать интересную книгу автора

подожгли, при чем горько плакали и издавали жалобные стоны. А когда костер
потух, они образовали хоровод и два раза обошли вокруг дерева; потом
украсили дерево гирляндами из цветов, которые только что сплели, и стояли
так в кругу, низко склонившись перед деревом, простирая руки вперед; потом
отклонились назад, опять склонились вперед, стараясь передать движения
дерева, сотрясаемого дикими порывами ветра. В тот самый миг, как солнце
опустилось за горизонт, девушки сорвали свежие цветы с дерева и стали
потрясать ими в воздухе, охваченные буйным весельем. Еще два раза обошли они
вокруг дерева, но теперь их движения были быстры и радостны, а потом яркой
цепью рассыпались по холму и побежали вниз в долину.


[Image009]


Когда они суетились к реке, то увидели Раги - вождя племени, который
сидел на опрокинутом стволе дерева и разговаривал с одним из стариков.
Девушки приближались с песней, размахивая в воздухе ветвями священного
дуба. Раги смотрел им навстречу, и Ма показалась ему самой юностью, так
давно уже покинувшей его одряхлевшее тело. Он увидел себя опять сильным и
ловким и подумал: "Если кто и смог бы вернуть мне хоть на короткое время мою
былую силу, то только эта дивная молодая девушка". И кровь опять, как в
далекой молодости, сильней заструилась в его жилах.
Раги знал Тимаки и слыхал о его красивой дочери, но увидел ее впервые.
Процессия молодых девушек уже прошла, последний звук их песен давно замер
вдали, а Раги все думал о Ма. Медленно, тяжело опираясь на палку, побрел он
по направлению к своей хижине.
Когда он проходил мимо, люди отворачивались в сторону. Его не любили.
Несмотря на все старания, он был бессилен в борьбе с враждебными духами,
все, казалось, смеялось над его волшебной силой, и последние годы он жил
одиноко, окруженный неприязнью своего племени.
Хижина его стояла в стороне от прочих, на высокой террасе, где он жил
один.
Жилище его было просторнее, чем у других членов племени; оно было
разделено оленьими шкурами на две части; в одной он спал и принимал
посетителей, а в другую никто не смел входить, кроме него: здесь хранились
посох, мантия и головной убор вождя. На оленьей шкуре красовались знаки,
смысл которых был понятен только вождю и старейшинам. В этих знаках,
происхождения которых никто не знал, заключалась власть над всеми незримыми
силами, власть, которою обладали только вожди племени, и которая так ослабла
в последние годы.
Старая женщина и ее сын, еще ребенок, заботились о Раги, поддерживали
его огонь и готовили ему пищу.
Вождь растянулся на своем ложе. Мальчик подложил свежих веток в огонь,
зажженный перед входом в хижину, чтобы дым костра прогнал надоедливых мух,
которые тысячами носились в воздухе. Старуха опустилась на корточки перед
вождем и стала растирать ему ноги.
А Раги думал свое. Кто мог ему помешать взять Ма в жены? Он, как вождь,
был единственный, кто имел право брать жен из собственного племени. Стоит
ему только сказать ее отцу, Тимаки, о своем желании, и тотчас же по