"Ежи Анджеевский. Никто" - читать интересную книгу автора

не спасли бы. Боги оказали ей милость.
Долго молчать им не пришлось, Ноемон тут же поднес на деревянной доске
искусно нарезанного поросенка. Затем налил в деревянный кубок итакского
вина.
- Приемный твой отец прав, - сказал Одиссей. - Ты и впрямь отличный
хозяин. Садись, поешь вместе с нами. А ты, Евмей?
- Благодарствуй, великодушный Одиссей. Мне теперь довольно хлеба и
воды.
- Да благословят боги нашу трапезу, - молвил Одиссей.
За трепезой и после нее они долго беседовали, был уже поздний час,
когда Одиссей, заметив по лицу и голосу больного, что он утомлен, встал и
попросил Ноемона проводить его со двора.
Ночь была беззвездная, темная, лил дождь, и дул сильный, но теплый
ветер. Запахнув мягкий плащ, Одиссей сказал:
- Я не напоминаю тебе, чтобы ты ухаживал за верным моим Евмеем, я знаю,
ты это делаешь от души и с уменьем.
- Разреши проводить тебя, Одиссей, - сказал юноша.
- Я знаю дорогу и хорошо вижу в темноте.
- Но дорожки размокли, стали скользкими.
- Почему ты не говоришь прямо, что хочешь мне что-то сказать или о
чем-то спросить?
- Ты угадал, господин.
Одиссей, минуту помолчав:
- Ну что ж, идем.
Ноемон скрылся в дверях хижины и почти тотчас же выбежал к Одиссею уже
без хитона, совершенно нагой.
- Я люблю весенний дождь.
- Понимаю, - отвечал Одиссей. - В твоем возрасте и в такую вот погоду
мы с ровесниками устраивали гонки и состязания.
- У меня нет ровесников. Вернее, они есть, но я их не люблю.
- Ты гордый?
- Они надоедают мне своей любовью.
- Тебе не нравится быть любимым?
- Нравится лишь тогда, когда это люди, которых я люблю или мог бы
полюбить. Нет, не так - которых хотел бы полюбить.
Нагое тело юноши светилось в темноте, он шел легко, как бы танцуя,
ступни его, казалось, едва касаются мокрой земли. Когда они вышли за
каменную ограду, окружавшую Евмееву усадьбу, Одиссей приказал:
- Говори!
- Я вижу, мой приемный отец не напрасно называет тебя великодушным...
- Я обещал, что, когда свершится назначенное, ты останешься служить у
меня как достойный, я надеюсь, преемник Евмея.
- Я хотел просить тебя о другой милости.
- Просишь ты так, будто требуешь. Пожалуй, можно опасаться, как бы со
временем ты не оказался слишком суровым надсмотрщиком за моими пастухами.
- Я хочу тебя просить, нет, умолять, когда ты решишь отправиться в
новый поход...
Дождь почти перестал, только редкие, тяжелые капли падали с дубов, меж
которыми они шли.
- Я не помышляю о новых походах.