"Andy B. Неприличные истории" - читать интересную книгу автора

Неправильно ведете мысль. В ложном направлении. Есть мнение, что полк мог
бы не только не потерять очки, но и набрать их в этой ситуации, верно и
своевременно оценив поступок Апостолова и приняв соответствующие
профилактические меры!
- А каким образом? - оживился на своем очке комсомольский секретарь.
- А вот каким: нужно нам провести батальонное, а лучше полковое ,
открытое комсомольское собрание, пригласить партактив... -
- И выгнать из комсомола на...!
- Ой, товарищи солдаты! Все уже решили, и приговор вынесли... А
побороться за товарища? Строго наказать, заставить прочувствовать,
осознать... Это одно дело, но ведь не бросать же на произвол! А если после
этого он из караула двинет с автоматом в самоход к своей крале? С личным
оружием? А?!
- Так он ведь и так оторвется еще, будь здоров! -
- В госпитале отдыхает, падло! - не утихал народный гнев.
- А нет ли у вас еще покурить, товарищ старший лейтенант!
- Есть! Конечно есть. Знаю ведь... Такое дело... Замполит я или нет?
Профессия обязывает. Взял сегодня лишних пару пачек.
И, продолжая витийствовать, старший лейтенант Певченко, сияя отеческим
добродушием, вызывавшим у стариков стойкое желание остаться сиротами, полез
в задний карман штанов, спрятавшийся теперь где-то между бедром и голенью,
и выудил оттуда еще одну пачку "Экспресса". Раздав дары, не переставая
высказывать свои соображения по поводу сложившейся напряженной ситуации,
замполит сунул пачку, похудевшую на две трети, на прежнее место, поерзал
пальцами, чтобы карман расправился, и вдруг оторопел, оборвавшись на
полуслове.
- А еще можно было бы провести в каждом подразделении лекции о
венерических заболеваниях, доложить потом в дивизию, а то и в округ, выйти
с полезной инициативой... Блядь!
Замполит побелел, и все услышали характерные для экстренного сброса
организмом давления звуки. Но, вопреки ожиданиям, старший лейтенант не
проявил характерных для момента эмоций, никакого облегчения на его лице не
отразилось, напротив, он стал еще бледнее и взгляд его замерцал в полумраке
сортира легким безумием, сменившемся вдруг меланхолией. Затем он вскочил и
отрыгнул в пространство хриплым шепотом единственное, роковое слово :
ПАРТБИЛЕТ...
С неописуемой скоростью он вскочил, наскоро подтерся услужливо поданной
кем-то из подхалимов "Красной Звездой" и, натянув штаны, робко заглянул в
отверстие.
На кишащей опарышами поверхности выгребной ямы лежала утраченная
драгоценность в красном переплете. По профилю оттиснутого на корочке Ленина
медленно ползла желтая капелька, напоминавшая слезу.
Утрата партбилета чудовищна сама по себе. Для политработника этот
поступок, пожалуй, страшнее, чем быть уличенным в гомосексуализме.
Гомосексуализм надо еще доказать, а партбилет - или он есть, или нет его. В
данном случае уже утрата партбилета была не так чудовищна, как самый
характер утраты. Вернее, место. Вернее... Короче, это был конец карьеры, и
впереди ждали только семнадцать лет в дерьме и позоре...
- ДЕРЖИТЕ ЗА НОГИ! Четверо подхалимов, на сей раз с ленцой, едва
сдерживая снисходительное выражение на хитрых рожах, не выпуская из зубов