"Andy B. Неприличные истории" - читать интересную книгу автора

холявных сигарет, взяли старлея за сапоги и диагоналевые брюки и погрузили
головой в "коричневый глаз". Фуражка, неосторожно оставленная на голове,
упала вслед за партбилетом и оживила бурый ландшафт, чрезвычайно
активизировав многочисленных червячков. Этикетка с надписью "Ладога"
вызвала у присутствовавших питерцев глухое раздражение.
Ниже! - командовал лейтенант. Голос его звучал из глубин раскатисто и
властно, хотя и несколько глуховато. Еще ниже! Сантиметров двадцать!
Двое подлипал покинули свои посты, поскольку места, за которые они
держали своего офицера, уже скрылись в антимирах. Оставшиеся двое изрядно
потели, один поперхнулся табачным дымом и зловеще закашлялся.
- Тащите, есть! - весело проорал замполит. Его голос прорывался наружу
из двух отверстий, расположенных по бокам от места погружения, создавая
подобие стереоэффекта. Интонация торжества вдруг сменилась на визгливый
тенор :
- Ребята, вы что! Держите крепче!
- Не можем, товарищ старший лейтенант. Сапог снимается!
- Держать! Я приказываю!
- Он лезет! Мы держим, а он лезет!
- Кто, еб твою мать?!
- Сапог лезет!
Тут второму держащему вдруг весьма некстати открылся во всей полноте
необычайный комизм события. Первая волна смеха никак не отразилась на его
лице, вторая выползла наружу широкой, счастливой улыбкой, третья сотрясла
его всего до основания и нашла резонанс в трех десятках молодых,
тренированных строевым пением глоток.
Вам никогда не представить себе, как можно командовать людьми, вися вниз
головой над небольшим озером фекалий, задыхаясь от вони, держа в руках
фуражку и партбилет, чувствуя, как слезает с ноги сапог, и при этом
теряется последняя ниточка связи с наружным миром, а что будет, когда она
оборвется, видно, стоит лишь посмотреть перед собою... И это будет не
просто падение в дерьмо, ВЕЛИКОЕ ПАДЕНИЕ ТУДА НА ВСЮ ЖИЗНЬ. Почему-то
вспомнился кадет Биглер из романа Ярослава Гашека.
Но наш замполит не зря получил дополнительную звездочку на погоны раньше
времени. Сориентировавшись, он быстро сообразил, что угрозы уже неуместны,
и заорал во всю глотку: Трое суток увольнения, водка и бабы за мой счет!
Как в собственную судьбу вцепились двое спасителей чести и жизни замполита
в безнадежно мягчающие с носков сапоги. Одному из них наконец-то удалось
уцепиться за диагоналевую брючину под коленом у замполита, и через
несколько секунд тот стоял на дощатом полу изнеможденный и счастливый...
Все присутствовавшие постарались к этому моменту исчезнуть, а те, кто
никак не мог, делали безуспешные попытки придать лицам нейтральное
выражение. Подлинным актером проявил себя комсомольский секретарь,
изобразивший некое подобие сочувствия. А Певченко еще не верил в свое
спасение и только теперь, ощутив себя в безопасности, но еще не придя в
себя, сделал то, что может оценить по достоинству лишь бывавший в такой
ситуации человек, ежели есть на белом свете таковой. Певченко поднес
заветную книжечку с портретом Ильича к губам и поцеловал с чувством, как
боевое знамя полка, пробитое по случаю настоящей пулей на учениях "ЩИТ".
Ленин на корочке уже после поцелуя не плакал, и, наверное, простил его. А
в увольнение никто так и не сходил. Ну оно и понятно - но солдаты народ