"Вирджиния Эндрюс. Рассвет" - читать интересную книгу автора

одеяло на голову, и стонал, когда я включала свет. Он угрожал, что пойдет
спать в ванну.
Папа обычно брюзжал по утрам оттого, что недосыпал, и за бессонные ночи
его лицо приобрело серый, нездоровый оттенок. Каждое раннее утро он тяжело
опускался в свое кресло, встряхивая головой, словно человек, который не
может поверить, как много бурь ему довелось перенести. Когда он бывал в
таком состоянии, я боялась с ним заговаривать. Все, что он говорил, обычно
было мрачным и угрюмым. Чаще всего это означало, что он снова думает о
переезде. Больше всего меня пугала мысль о том, что однажды он может просто
уехать без нас. Я любила моего папу и жаждала увидеть одну из его редких
улыбок, обращенных ко мне.
- Когда удача отворачивается от вас, не остается ничего иного, как
сменить ее. Ветка, которая не сгибается, ломается, - говорил он.
- Мама, похоже, с каждым днем слабеет, - прошептала я ему однажды
утром, когда подавала кофе. - И она не хочет обращаться к врачу.
- Я знаю, - он покачал головой.
Я глубоко вздохнула и сделала предположение, которое, я понимала, он не
хотел бы услышать.
- Может быть, нам следует продать жемчуг, папа? В нашей семье была одна
ценная вещь, которая никогда не использовалась, чтобы облегчить наши трудные
времена. Нитка кремово-белого жемчуга. У меня перехватывало дыхание, когда
мне позволяли примерить ее. Мама и папа относились к ней как к святыне.
Джимми, как и я, размышлял, почему мы все еще храним ее.
- Деньги, которые мы за него получим, дадут маме шанс действительно
поправиться, - тихо сказала я.
Папа взглянул на меня и покачал головой.
- Твоя мама скорее умрет, чем продаст этот жемчуг. Это все, чем мы
обладаем, это связывает ее с семьей.
Я растерялась. Ни мама, ни папа не собирались вернуться на свои
семейные фермы в Джорджии и навестить наших родственников. И все же эти
жемчужины хранились в память о ее семье как святыня на самом дне ящика в
шкафу. Я не могла даже припомнить время, когда бы мама носила их.
После того, как папа ушел, я пошла обратно спать, но передумала, решив,
что от этого только буду чувствовать себя еще более усталой. Поэтому я
начала одеваться. Я думала, что Джимми по-прежнему спит. Он и я делили
старый шкаф, который папа привез с барахолки. Шкаф стоял по его сторону от
нашей раскладной софы. Я на цыпочках прошла к нему и сняла ночную рубашку.
Потом я медленно выдвинула ящик, достала нижнее белье. Комната освещалась
тусклой лампочкой в плите, когда дверца плиты была открытой. Я стояла голая,
выбирая, чтобы одеть потеплее, и краем глаза уловила, что Джимми
разглядывает меня.
Я понимала, что должна быстро накрыться, но он не заметил, что я
заинтересовалась тем, как он смотрит на меня. Его взгляд скользнул вверх и
вниз по моему телу, словно медленно впитывал меня. Когда он поднял глаза
выше, то увидел, что я наблюдаю за ним. Он тут же повернулся на спину и
уставился в потолок. Я быстро накинула на себя ночную рубашку, схватила то,
что я хотела надеть, и быстро пробежала в ванную одеваться. Мы не говорили с
ним об этом случае, но я не могла забыть его взгляд.
В январе мама получила на неполную неделю работу - по пятницам убирать
дом миссис Андерсон. Андерсоны владели маленькой бакалейной лавкой в двух