"Рассел Эндрюс. Гадес " - читать интересную книгу автора

Она больше тяготела к мастерству синь-и,* восхищаясь его отточенными
короткими выпадами. Все тщательно взвешено и продумано, без права на ошибку.
Главное в этом искусстве - знать, когда двигаться не надо. Оно помогло ей
довести до совершенства усвоенное в детстве, то что она и так чувствовала:
красота в неподвижности. А красоты она жаждала со страшной силой. Красоты в
любом обличье. Красоты - сравнимой с ее собственной.
______________
* Стиль китайского у-шу.

С тех пор как она научилась замирать без движения, к ней пришло
осознание своей необычности. Она видела, какими глазами смотрят на нее
мужчины. И женщины тоже. В их взглядах она читала желание, зависть, ярость,
преклонение. Люди не сводили с нее глаз. И ей хотелось еще и еще, ей было
мало, ей не хватало красоты. Ей нужно было все сразу.
С возрастом ее черты обрели еще большую утонченность. Тело вытянулось,
стало гибким и сильным. Пальцы порхали изящными мотыльками, густые темные
волосы спадали живым водопадом. Сияющая гладкая кожа. Темно-зеленые глаза
манили, притягивали, увлекали в сокровенную обитель, как завлекают своим
пением сирены, а потом жестоко отвергали любого, кто имел дерзость в эту
обитель проникнуть. В отрочестве она продолжила заниматься синь-и, осваивая
самые сложные движения - "Тигр в прыжке", "Вертящийся кузнечик", "Пчелиное
жало". Они покорились ей. Ей покорялось все, чем она пробовала заниматься,
все, чего касалась. А когда наставник решил, что она взлетела слишком высоко
и не в силах укротить собственную гордыню, пришел его черед покориться. Она
помнила, каким движением сломала ему хребет, - ее собственная находка,
первое созданное ею произведение искусства. Она назвала этот удар
"Разбивающееся стекло". Перед ней до сих пор стояло удивленное лицо
наставника. И она легко могла вызвать в памяти чувство небывалого
удовольствия, которое испытала, когда он молил прекратить его страдания,
подарив ему смерть. На этот раз она подчинилась. Моментальный бросок,
"Поцелуй скорпиона", и все кончено.
Так что за "Молчаливый дуб" можно не беспокоиться. Ей - точно нет.
Она - Ли Лин.
Она способна на все.
До рассвета оставалось несколько часов, когда рядом прошелестел легкий
ветерок. Она улыбнулась - одними губами, - потому что знала: это не ветерок.
Это еще одно совершенное создание. Того.
Лин не видела его, но чувствовала, что он тут. Его нельзя увидеть, если
он сам не покажется. Он скрывается в темноте. Он движется, будто порхает.
Она терпеливо выжидала, когда и как он обнаружит свое присутствие. И тут он
шагнул из темноты, невесомый, как струйка дыма.
Она посмотрела ему в глаза. Им не нужны были слова. Они общались не
словами. Они соприкасались душами. Иногда телами. Любовью. Но словами -
почти никогда.
Их учили вместе. Оба не знали родителей, не знали, откуда они родом, и
почему им выпала эта честь. Их учили, что прошлое не имеет значения. И
будущее тоже. Значение имеет настоящее: учеба, послушание. Ребенком она
обращалась с Того как с братом, но в четырнадцать посмотрела на него другими
глазами и увидела, что он не менее красив и не менее искусен, чем она. Их
мысли давно слились воедино, а когда она перестала видеть в нем брата,