"Александр Андрюхин. Семя титана" - читать интересную книгу автора

также немолоды и похотливы, но они хотя бы внешне пытаются соблюсти
какие-то условности: сводить в ресторан или, на худой конец, в театр.
Ко второй категории относятся уже более молодые и некоторые пожилые
мэны, чья похоть замаскирована потоком словесной чепухи: рассуждениями о
превратностях судьбы, об одиночестве возвышенных душ, о сердцах, уставших
без любви, и, наконец, о женской красоте. Это те самые, которые отвешивают
комплименты и которых глупые женщины готовы любить одними ушами. Такие
поначалу могут показаться культурными и интеллигентными, но внутренности их
так же гнилы, как у последних двух. К ним с некоторой натяжкой Инга
относила Вороновича.
Первая категория - наивысшая: чуваки в ней молодые, красивые, богатые,
благородные, обожающие окружать себя эффектными дамами. Эта категория ещё
толком не была познана Ингой, но у неё все впереди. В конечном итоге
раскатывающие на иномарках фирмачи также ограниченны и похотливы, но они по
крайней мере молоды. Хотя нельзя сказать, что Инга не имела из этой
категории мужчин. Имела. Но она об этом не любит вспоминать. И никому
никогда не рассказывала, даже лучшей подруге Юльке.
В квартире Чекушкина было крепко накурено и на журнальном столике
стояло несколько пустых бутылок. Соус из консервных банок отвратительно
заливал и без того несвежую скатерку на журнальном столике. На полу
валялись вилки и раздавленные куски хлеба; гряз ный палас был сплошь усыпан
пеплом. Было нетрудно догадаться, что споры о жидах велись здесь со
вчерашнего вечера. Они уже трижды подрались, дважды помирились, проспались,
опохмелились, и теперь этим ублюдкам захотелось женского общества.
При виде Ингиных ног глаза Чекушкина блудливо залоснились, а их
обладательница с тоской подумала, что она зря надела такую короткую
юбчонку. Чекушкин неуклюже поднялся и смахнул локтем последние стаканы. Это
его не смутило. Он подошел к гостье неприлично близко и, разя козлом и
перегаром, принялся сладко лобызать ручку. Воронович молча тряхнул головой
и указал Инге на кресло. Чекушкин тут же налил в немытый стакан фальшивого
коньяку.
Гостья заколебалась. Во-первых, стакан с подтеками. Вдруг из него пил
Чекушкин? Во-вторых, как это с пылу с жару да без закуски? Последнее время
эта журнальная братия стала забывать, что Инга - хрупкая красивая женщина.
Действительно, пора с ними кончать. И чем скорее, тем лучше!
Девушка подняла шикарные глаза на их багровые физиономии и снова
вспомнила молодого человека. Зря она так с ним поступила. Нужно было хотя
бы сделать ручкой.
Бежать! Бежать от этих рож, от этих бутылок, от этих липких взглядов,
потных рук и безобразно пахнущих кроватей... Боже, за что она любит
Вороновича? Любовь зла, любовь болезнь... Да и любовь ли это? Ведь Инга не
перенесет, когда заколотят его гроб...

7

Можно было и не подниматься на четвертый этаж в кладовку. Анатолий
Семенович пошел взглянуть на стремянку сугубо для очистки совести. Когда
завхоз открыл свое хранилище для инструментов, следователь уже по спертому
воздуху определил, что в неё не входили год, а не полгода. Помещение не
имело окон, было крохотным и до потолка завалено ведрами, лейками и