"Александр Андрюхин. Семя титана" - читать интересную книгу автора

лопатами. Чтобы добраться до стремянки, прислоненной к противоположной
стене, понадобились усилия. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять,
что стремянку не трогали несколько лет. На ней было четыре слоя пыли.
- А другой у вас нет? - спросил нахмурившийся Батурин.
- Откуда! - развел руками завхоз.
Следователь спустился на второй этаж и снова внимательно осмотрел
стоящую в коридоре мебель. Особенно скрупулезно он обнюхал бестумбовый
столик у кабинета. Только его мог использовать самоубийца в качестве
стремянки, поскольку больше ничего подходящего не было. "Что ж, самое время
вызывать экспертов", - подумал следователь и отправился к вахтеру звонить.
После этого Батурин снова позвонил Сопрыкину уточнить про мыло "Дуру".
Лейтенант поклялся, что с мылом он ошибиться не мог. Его запах был
настолько сильным, что даже чувствовался в коридоре. Складывалось ощущение,
что мыло несколько минут назад извлекли из обертки.
- Вы намекаете на то, что самоубийца натер им веревку непосредственно
в кабинете?
- А где же еще?
- В таком случае где мыло?
На этом вопросе Сопрыкин снова запнулся, и начальник следственного
отдела, так и не дождавшись ответа, положил трубку. Получалась какая-то
ерунда. Самоубийца перед тем, как повеситься, совершает оздоровительную
пробежку. После чего прибегает на работу, берет на вахте ключ, отыскивает
где-то веревку, натирает её мылом, которое потом исчезает, непонятно как
перекидывает её через крюк на потолке, конец привязывает к дверной ручке,
затем ставит под петлю стул, надевает петлю на шею и опрокидывает стул...
Внезапно следователь обратил внимание на длину висящей петли и на то,
как был повален стул. Пришлось снова звонить в отдел и уточнять по поводу
стула.
- Его точно не трогали?
- Оставили, как есть.
- И веревку не укорачивали?
- Для чего? Аккуратно сняли тело и на цыпочках вынесли в коридор...
В ожидании экспертов следователь поднялся на третий этаж к главному
редактору. Тот был угрюм и растерян. Его седые волосы в беспорядке
рассыпались по плечам, под глазами зияли огромные фиолетовые мешки. По всей
видимости, самоубийство сотрудника главный принял близко к сердцу. Он
указал следователю на стоящее у стола кожаное кресло и тяжело вздохнул.
- Вот ведь как бывает, - хрипло произнес редактор, играя желваками. -
Сколько это проклятое время унесло талантливых людей. Я Натана понимаю...
- Что это был за человек? - осторожно спросил следователь.
Редактор сердито взглянул на следователя.
- Это был человек бесконечно преданный литературе. Можно сказать, что
у него ничего не было, кроме литературы. И ему ничего не нужно было, кроме
литературы. Но посмотрите, какое сейчас время! Оно отнимает последнее: у
нищих - лохмотья, у голодных - крохи, у литераторов - надежду. Кто не
принимает этого, тот уходит.
Редактор гневно сверкнул глазами и потянулся в карман за носовым
платком. Промокнув вспотевший лоб, он сокрушенно покачал головой.
- Вот так...
- То есть, по-вашему, он свел счеты с жизнью из-за невостребованности?