"Леонид Андреев. У окна" - читать интересную книгу автора

изможденного трудами и бдением на пользу престола и отечества, будучи
чиновником тринадцатого класса и похоронив родителей, папеньку Николая
Андреевича и маменьку Дарью Прохоровну, во блаженном успении вечный
покой..."
Но так как Наташа была неграмотна, то он письма не послал, но несколько
раз перебелял его для себя и прибавлял новые пункты. По счастью, никаких
объяснений не понадобилось: Наташа перехитрила самое себя. Сперва не
позволила себя целовать - Андрей Николаевич ни гу-гу. Потом раза два не
пришла на свидание. Андрею Николаевичу было обидно, но он даже и виду не
показал, а держался развязно, с достоинством, и только слегка дал ей понять
о неприличии ее поведения. Потом совсем перестала ходить, и однажды хозяйка
принесла радостную весть, что Наташа выходит замуж за Гусаренка.
- Однако гуся выбрала! - негодовала хозяйка и сочувственно смотрела на
Андрея Николаевича, думая: "Вишь, гордец какой: нарочно веселость из себя
изображает". А чиновники, глупые люди, смотрели на него в этот день с
изумлением; думали, что он женится, поздравляли его и говорили:
- Ай да "Сусли-Мысли": какую штуку выкинул!
А он именно не женился!
На Красной горке была Наташина свадьба. Это был второй радостный день,
когда Андрей Николаевич сидел, до обыкновению, у окна и видел, как трясется
от топота пляшущих покосившийся домик, и слушал доносившийся оттуда веселый
гомон и визг гармоники. Подумать только, что он мог быть центром этого
буйного сборища! И с особенной радостью он услыхал, уже поздно ночью, как в
покосившемся домике зазвенели разбиваемые стекла, понеслись дикие крики и
визгливые женские вопли. Мимо его окна, громко топоча ногами, пробежал
кто-то, и вслед за этим послышались звуки борьбы, тяжелое дыхание и падение
тела.
- Стой, не уйдешь! - хрипел с натугой голос, чередуясь со шлепкими
ударами по чему-то мягкому и мокрому. И чуть ли голос этот не принадлежал
герою торжества - Гусаренку.
- Караул!
Точно проснувшись, испуганно затрещала колотушка сторожа, и ей завторил
журчащий свисток городового Баргамота. Словно эхом ответили ему вдали другие
свистки.
"Вот так первая ночь новобрачного - в участке", - со злорадством
усмехнулся Андрей Николаевич, не торопясь, с ленивым комфортом повернулся в
своей одинокой и свободной кровати на другой бок и заключил так:
"Вы там себе деритесь, а я - засну!"
И это "засну", ехидное, шипящее, вырвалось из его груди, как крик
победного торжества, и было последним гвоздем, который вбил он в крышку
своего гроба. Улица продолжала шуметь, и Андрей Николаевич накрыл голову
подушкой. Стало тихо, как в могиле.
На следующий день Андрей Николаевич узнал причину ссоры на свадьбе
Наташи: Сергей Козюля, когда напился пьян, сказал, что Наташа имела
любовника - Андрея Николаевича, который получил с нее, что нужно, и потом
бросил ее. За эти слова Гусаренок побил Козюлю и других вступившихся за
него, потом был побит сам и действительно ночевал в участке. Узнав все это,
Андрей Николаевич обрадовался, что его, в какой бы то ни было форме, но
вспомнили и что Наташа будет теперь знать, как отказываться от любящего
человека ради одного женского вероломства; к этому времени совсем как-то