"Леонид Андреев. У окна" - читать интересную книгу автора

встретил обладателя белых зубов, когда тот ехал по улице, разбрасывая
резиновыми шипами мелкий щебень. Андрей Николаевич поклонился, и он весело и
любезно ответил, но лицо его не выразило ни малейшего удивления по поводу
того, что ему кланяется какой-то желтоватый и худой господин в фуражке с
бархатным околышем и кокардой, и он не задумался о причине этого. Но причины
не знал и сам Андрей Николаевич.
- Вот в чем дело, - говорил за перегородкой хозяин, раздумчиво и
вразумительно, - это не те две копейки. Те две копейки щербатые.
- Господи, да когда же ты приберешь меня?
Андрей Николаевич сидел у окна, смотрел и слушал. Он хотел бы, чтобы
вечно был праздник и он мог смотреть, как живут другие, и не испытывать того
страха, который идет вместе с жизнью. Время застывало для него в эти минуты,
и его зияющая, прозрачная бездна оставалась недвижимой. Так могли пронестись
года, и ни одного чувства, ни одной мысли не прибавилось бы в омертвевшей
душе.
Вот распахнулись ворота богатого дома, выехал кучер и остановился у
крыльца, расправляя па руках вожжи. "Это барыня сейчас поедет", - подумал
Андрей Николаевич. В дверях показалась молодая, нарядно одетая женщина и с
нею сын, семилетний пузырь, с лицом таким же смуглым, как у отца, и с
выражением сурового спокойствия и достоинства. Заложив руки в карманы
длинного драпового пальто, маленький человечек благосклонно смотрел на
вороного жеребца, горячо и нетерпеливо перебиравшего тонкими ногами, и с тем
же видом величавого покоя и всеобъемлющей снисходительности, не вынимая рук
из карманов, позволил горничной поднять себя и посадить в пролетку. Этого
мальчика Андрей Николаевич назвал про себя "вашим превосходительством" и
искренно недоумевал, неужели такие дети, как он, с врожденными погонами на
плечах, родятся тем же простым способом, как и другие дети? И, когда обе
женщины рассмеялись на маленького генерала, с задумчивым удивлением
посмотревшего на их непонятную веселость, худенький чиновник, притаившийся у
своего окна, невольно и с почтением улыбнулся. Лошадь рванула с места и
ровной, крупной рысью понесла подпрыгивающий экипаж. Спрятав под передник
красные руки, горничная повертелась на крыльце, сделала гримасу и скрылась
за дверью. Снова опустела и затихла мокрая улица, и только отвязавшаяся
ставня хлопала с таким безнадежным видом, точно просила, чтобы кто-нибудь
вышел и привязал ее. Но покривившийся домик точно вымер. Раз только за его
окном мелькнуло бледное женское лицо, но и оно не было похоже на лицо живого
человека.
Андрей Николаевич никогда не завидовал этим людям и не хотел бы иметь
столько денег, как они. Давно уже, целых шесть лет, он следил за красивым
домом и так сжился с ним, что сгори он - он не знал бы, что ему делать. Он
изучил все привычки его обитателей, и, когда в прошлом году, весной, пришли
плотники и маляры и стали работать, Андрей Николаевич все свое свободное
время проводил у окна и сильно тревожился. Ему казалось, что неуклюжие
маляры, тонкими голосками поющие какие-то глупые песенки, обязательно
испортят дом. И хотя он вовсе не был испорчен и еще ярче засиял, обмытый и
помолодевший, Андрею Николаевичу было жаль старого дома, в котором он знал
всякую трещину. Там, где откос крыши сходился со стенами, в треугольничке
находилось место, которое он особенно любил за его уютность, и ему сделалось
особенно тяжело, когда плотники оторвали старую резьбу, и уютный уголок,
обнаженный, сверкающий белым тесом от свежих ран, выступил на свет, и вся