"Леонид Андреев. Полет" - читать интересную книгу автора

догадался, - что-нибудь прикажете передать?
- Нет, - она смотрела в глаза полковнику и улыбалась, - пойдите к Юрию.
И тут, глядя в блестящие влажные глаза, полковник Пряхин понял, что
перед ним сумасшедшая от любви, от гордости и от счастья женщина, - и ему
сделалось страшно, и единственный раз за всю свою жизнь он почувствовал
обманчивую призрачность солнца, земли, на которой так твердо стоят его ноги,
всего, что окружает и в чем живет человек. "Странно!" - пробормотал он,
отходя, и весь тот день, до самого его темного конца, бормотал это слово, не
имея других, чтобы выразить всю необыкновенность представившегося ему мира:
"Странно, странно!"
Уже разошлись все и начались полеты, когда Юрий Михайлович подошел к
жене и взял ее за руку выше локтя.
- Прости, Танечка, я совсем оставил тебя.
- Ничего, - ответила она, улыбаясь, - я рада.
- Но не забыл!
- Ничего, я рада. О чем вы смеялись?
- Я рассказал им о кресле, помнишь, после Собрания - для пьяных. Ты
забыла?
Но ей не понравилось это, и она сказала:
- А я думала о другом, Юра! Они очень любят тебя.
- И я их люблю. Смотри, Таня, Рымба идет сюда, сегодня с ним творится
что-то ужасное.
- Поговори с ним, Юра.
- А ты? Мне ведь сейчас.
- Ничего, я рада. Поговори с ним. Юра.
Но Рымба - пожилой пухлый офицер с рябым безволосым, блестевшим от
пота, но бледным лицом - уже сам звал Юрия Михайловича:
- Юра, на одну минуту!
- Ты что, брат, - спросил Юрий Михайлович, отходя с офицером в
сторону, - волнуешься?
Рымба первый раз участвовал в состязаниях, и никто не мог понять, зачем
он это делает и зачем вообще учится летать: был он человек рыхлый, слабый,
бабьего складу и каждый раз, поднимаясь, испытывал невыносимый страх. И
теперь в глубоких рябинках его широкого лица, как в лужицах после дождя,
блестела вода, капельки мучительного холодного пота, а блеклые, в редких
ресницах, остановившиеся глаза с глубокой верой и трагической серьезностью
смотрели на Пушкарева.
- Юра! Нет, Юра, скажи серьезно, как честный человек: ничего? А? Нет,
ты серьезно, как честный человек, Юра?
Юрий Михайлович что-то обдумал, заглянул куда-то и серьезно, с твердой
убежденностью ответил:
- Ничего, все хорошо. Лети.
Рымба помолчал и с той же серьезностью сказал:
- Спасибо.
И трижды, крепко, словно христосуясь, поцеловал Юрия Михайловича в губы
и коротко, но выразительно потряс руку. А когда Рымба проходил мимо Татьяны
Алексеевны и кланялся ей - она счастливо улыбалась, а он смотрел на нее, как
на союзницу, и в ответ на ее улыбку тихо, продолжительно и приятно вздохнул:
так-то, видите, какое дело! Мятые голенища его высоких офицерских сапог были
слишком широки и сползали, сползали и брюки из-под короткой серой тужурки,