"Леонид Андреев. Первый гонорар" - читать интересную книгу автора Пока судьи совещаются, Толпенников выкуривает с генералом папиросу, о
чем-то смеется, кому-то пожимает руку и уходит в глубину залы, к окну, чтобы еще раз пережить свою речь. Она звучит еще в его ушах, когда его настигает толстяк-околоточный. - Позвольте вам доложить, - начинает он вежливо, дотрогиваясь до плеча Толпенникова. Тот оборачивается, ненавистный вид молодого, дерзкого лица выводит околоточного из себя. Округлив глаза, нос и рот, околоточный выбрасывает, как из мортиры: - Стыдно-с! Толпенников улыбается, и на выцветших глазах околоточного показывается какая-то муть. - Стыдно-с, молодой человек. Я вам... в отцы гожусь. Он еще хочет что-то сказать, но не может придумать ничего достаточно сильного и выразительного. - Стыдно-с! - повторяет он, с ненавистью глядя на улыбающееся лицо, круто поворачивается, как на смотру, и отходит. Как и ожидал Толпенников, съезд отменяет приговор судьи и признает г-жу фон-Брезе по суду оправданной. Генерал важно пожимает руку защитника. - Благодарю вас, господин Толпенников. В руке Толпенникова что-то остается. Подчиняясь странному, плохо сознаваемому чувству необходимости принять то, что передали в его руку, он некоторое время держит руку сжатой, потом в любопытством открывает ее И видит на ладони два золотых, не то десяти, не то пятнадцатирублевого достоинства. Толпенникова неприятно передергивает, он срывается с места и бежит по лестнице, крича: Но фон-Брезе нет в прихожей, не видно его и на улице. Толпенников еще раз рассматривает золотые, - они по пятнадцати рублей, - и, словно не чувствуя уважения к деньгам, которые достались ему таким неприятным путем, кладет их не в портмоне, а небрежно опускает в жилетный карман. На секунду задумавшись, он снова идет наверх, так как ему жаль расстаться с тем местом, где он испытал такие приятные и горделивые чувства. В зале он видит одного из свидетелей защиты, приказчика фон-Брезе. Это пестро одетый человек, с острым лицом, острой рыжеватой бородкой и толстым перстнем-печаткой на указательном пальце, покрытом, как и вся рука, частыми крупными веснушками. Острые глаза его косят, и весь он дышит фальшью, угодничеством и нестерпимой фамильярностью, но Толпенников чувствует к нему расположение и подходит. - Ну, как? - спрашивает он, улыбаясь. - Ловко обработали дельце, - одобряет приказчик и, подмаргивая в ту сторону, куда ушел генерал, добавляет: - удрал наш-то. Супругу поздравлять полетел. - Еще бы, конечно, тяжело. Две недели отсидеть пришлось бы. - Еще как! Ну, да и то сказать, беда-то не велика. Она уже раз отсиживала да раз штраф заплатила. - Отсиживала? - не понимает Толпенников. - Ну да, отсиживала. Ее тогда Иван Петрович защищал, ну, да пришел пьяный и такого нагородил! Наш-то взбеленился, жаловаться на него хотел. Да что уж! - И приказчик махнул веснушчатой рукой. Толпенников мучительно краснеет, не решаясь понять того, что так ясно, и вместе с тем понимая и ужасаясь. |
|
|