"Франсиско Франко: путь к власти" - читать интересную книгу автора (М. Креленко Д.)

ГЛАВА V БИТВА ЗА ИСПАНИЮ

6 течение первой половины октября 1936 г. «армия Тахо» (так называлась группировка войск националистов, действовавшая западнее Мадрида в районе реки Тахо) осуществляла перегруппировку сил и готовилась к решительному наступлению на Мадрид. Республиканцы в этот момент дважды пытались вернуть Толедо, однако эти попытки успеха не имели. 15 октября националисты начали мощное наступление на столицу с юга, 18 октября их передовые части вошли в Ильекас. Расстояние, отделявшее франкистов от Мадрида, стремительно сокращалось.

Ф. Франко не был военным гением, но грамотным и расчетливым военачальником являлся несомненно. Он правильно оценил свои преимущества, заключавшиеся е большой подвижности механизированных колонн националистов, боевой слаженности подразделений «африканцев» и четком оперативном руководстве войсками. Все это активно использовалось в первый период войны, который по характеру боевых действий напоминал колониальную экспедицию. Именно такая форма была наиболее эффективна в условиях имевшей место аморфности противника. Более того, способ боевых действий просто не мог быть иным — ведь организованного сопротивления противника, которое вынуждало бы планировать и проводить крупные операции, попросту не было. Разрозненные отряды «милисьянос» сметались националистскими колоннами и скорость продвижения по хорошо оборудованной сети дорог на Кастильском плоскогорье от этого никак не менялась. В тылу наступавших оставались огромные территории с их материальными и людскими ресурсами, которые в будущем могли стать базой дальнейшего ведения войны.

В ноябре 1936 г. «армия Тахо» достигла Мадрида. К тому времени ситуация несколько изменилась. Наступление националистов на мадридском направлении 6–9 ноября замедлилось, а республиканское отступление продолжалось, но сопровождалось ожесточенными боями. 15 ноября националисты достигли южных окраин Мадрида — Университетского городка и Каса дель Кампо, но дальше продвинуться не смогли. Их натиск разбился об упорство поднявшихся на борьбу горожан и первых регулярных частей республиканской армии.

Этот первый успех республики оказался возможным не благодаря, а, скорее, вопреки действиям правительства — в ночь с 6 на 7 ноября руководство республики покинуло Мадрид, министры бежали 8 Валенсию. Практически одновременно войска, обороняющие город, получили приказ отойти и создать линию обороны восточнее города.

Этого не произошло лишь благодаря усилиям политических партий, создавших вместо бежавшего правительства Хунту обороны Мадрида. Председателю вновь созданного военного органа генералу Миахе с трудом удалось предотвратить повсеместный отход войск и сколотить из них группировку, способную удержать город. Усилия этого человека, направленные на преодоление неразберихи и паники, порожденной отъездом правительства, достойны куда более высокой оценки, чем та, что присутствует в отечественной литературе. В дни обороны столицы проявились способности полковника Висенте Рохо, ставшего начальником Генерального штаба республиканской армии. Что касается вклада отдельных политических партий, то значительную роль тогда сыграла КГМ. Но главную роль в событиях, несомненно, принадлежало населению Мадрида.

С особой яркостью высветился весь характер испанской гражданской войны, где две столицы — Мадрид и Барселона, заметно обогнавшие в развитии другие регионы страны, противостояли остальной Испании. В гражданской войне не было правых и виноватых, а Мадрид в своей воле к сопротивлению был прекрасен, как любой город, народ которого не желал видеть хозяйничающих на своих улицах чужих людей с оружием. Именно простые мадридцы, уверенные в правильности своих идеалов, превратили столиц в неприступную крепость, им принадлежит главная заслуга в том, что Мадрид устоял в ноябре 1936 г.

Ожесточенность сражения за Мадрид окончательно засвидетельствовала изменение характера войны, ее форм и методов. Вместо маневренной, напоминающей карательную экспедиционную компанию, ока приобрела облик типичного европейского вооруженного конфликта середины XX века. Противостоящие силы все шире использовали друг против друга массу военной техники: артиллерию, танки, авиацию. С осени 1936 г. на ход боевых действий большое влияние оказывал фактор интенсивности военных поставок. Националисты опирались на поддержку Германии и Италии, республиканцы получали некоторые боевые средства от западных демократий, но главная помощь Испанской республике поступала из СССР.

Известно, что первые итало-германские поставки имели место с конца июля 1936 г. Примерно в то же время правительство Республики приобрело определенное количество боевой техники во Франции, Англии, США, Мексике, Чехословакии, Польше, Канаде и Нидерландах. С принятием международного решения о невмешательстве объем военной помощи республике сократился.

В поисках нового источника поступления техники мадридское правительство через своего посла в Москве запросило СССР относительно возможности продажи вооружения. 29 сентября 1936 г. Политбюро ЦК ВКП (б) приняло решение о начале «операции X», целью которой было оказание военно-технического содействия Испанской республике. Советский Союз заявил о своей особой позиции в вопросе о невмешательстве. Заявление советского представителя от 7 октября 1936 г. гласило: «СССР не может считать себя связанным соглашением о невмешательстве в большей степени, чем любой из остальных участников соглашения». Тем самым Советский Союз заявил о своей готовности поставлять технику и вооружение республике, равно как Италия и Германия взяли на себя обеспечение потребностей националистов. Первые грузы из СССР качали поступать в Испанию 28 сентября, несколько раньше началась деятельность направленных туда советских военных специалистов. Поток советской военной помощи продолжался до 1938 г. Одновременно националисты получали оружие и технику из Италии и Германии. Вопрос об интенсивности этих поставок стал, без преувеличения, важнейшим в ходе гражданской войны.

В отечественной историографии с подачи исследователей, вдохновленных воспоминаниями эмигрантов-республиканцев, сложилось представление о подавляющем превосходстве националистов в вооружении, которое будто бы возникло за счет огромных объемов итало-немецких поставок и небольших размеров помощи республиканцам. Вот два примера: «С первого же дня на стороне мятежников было значительное военно-техническое превосходство. Оно объяснялось тем, что фашистские государства непрерывно поставляли мятежникам людей и военные материалы»… Это впечатление Пассионарии.

А вот более квалифицированное мнение военного: «Утверждение, будто вооружение, присланное из СССР, было хуже, чем у противника, повторяю, подлый вымысел. Вопрос стоял не о качестве, а лишь о количестве. Франкисты получали значительно больше военных материалов». Оба тезиса представляются весьма спорными. Попробуем разобраться с тем, как обстояли дела с вооружением у обеих воюющих сторон.

Согласно данным советской стороны, Испанская республика получила от СССР следующую технику и вооружение: боевых самолетов — 806, танков — 362, бронемашин — 120, артиллерии — 1 555, винтовок — около 500 тыс. единиц, пулеметов — 15 113 и соответствующее количество боеприпасов. Сравним эти цифры с тем, что получили националисты от Германии и Италии: боевых самолетов — соответственно 600 и 660, танков — 200 и 150, артиллерии — примерно по 1 000 и 700 стволов от каждого из поставщиков. На первый взгляд, эти цифры подтверждают вышеприведенные высказываний относительно превосходства мятежников в самолетах и артиллерии. Но не следует забывать, что СССР был не единственным, кто поставлял самолеты для республики, а потому добавим в состав республиканских ВВС еще 320 машин, полученных от других стран. Таким образом, 1 200 машинам, полученным националистами, противостоят 1 120 — приобретенных республиканцами, превосходство по-прежнему есть, хотя и менее значительное.

Есть исследователи, которые считают, что советские данные не точны. Хуго Томас, чьи подсчеты на Западе признаются наиболее достоверными, приводит данные о советских поставках в следующих цифрах: самолетов — 1 000 штук, танков -900 плюс еще 300 БА. Всего, по его данным, в небе над Испанией сражались 1 300 самолетов националистов и 1 500 — республиканцев. Его данным можно не верить. Однако необходимо принимать во внимание следующее — основные промышленные центры страны оставались за республикой, что предполагало возможность наладить военное производство. Это предположение подтверждается свидетельством советского волонтера, что при содействии советских инженеров было переоборудовано или построено заново несколько предприятий по выпуску военной техники. «В середине 1937 г. на этих заводах было налажено изготовление самолетов И-15, а несколько позже истребителей И-16». Командующий республиканской авиацией И. Сиснерос свидетельствовал: «к концу войны ежедневно выпускался один И-15 и один И-16 за двое суток». В самой Испании было налажено и производство бронетехники, в частности бронемашин на базе грузовика ЗИС-5-UNL-35 или бронемашин «Бильбао», ставших основой броневого парка республиканцев. Другие виды техники тоже производились непосредственно в Испании. Поэтому сравнительно небольшие цифры советских поставок не должны вводить в заблуждение.

В то же время у франкистов, лишенных промышленной базы, цифры поставок напрямую показывали количество техники и оружия в войсках. Собственное военное производство франкистам удалось развернуть лишь в конце 1937 г., после того как они овладели побережьем Бискайского залива, где располагались некоторые предприятия, пригодные для этой цели. Например, производство итальянских лицензионных истребителей Fiat CR-32 испанская фирма «Испано-Авиасьон» начала лишь в 1938 г., когда эти самолеты уже являлись «машинами вчерашнего дня и уступали по своим боевым характеристикам самолетам республики».

Что касается стрелкового оружия, то поставки его были примерно равные. Остается сравнить артиллерию, но количество орудий учету не поддается. Артиллерия, как и стрелковое оружие, достаточно транспортабельна и, следовательно, доступна для сравнительно легкой контрабандной перевозки. Это утверждение особенно справедливо для полевых, противотанковых и зенитных артсистем. Известно, что контрабандный ввоз в республиканскую зону осуществлялся через границу с Францией, когда она была открыта, или морским путем. О морских перевозках имеется следующая информация: за время войны итало-германский флот потопил 53 и захватил 348 судов общим тоннажем 650 000 тонн. На основании этих данных можно предположить, что артиллерии в республиканской армии было больше, чем поставил СССР.

Однако важнейшее значение для понимания действительного соотношения сил имели не количественные, а качественные показатели техники, состоявшей на вооружении республиканцев и националистов. Вплоть до 1938 г., т. е. в период, когда в целом решался исход борьбы, республиканская техника по ряду показателей обладала значительным качественным превосходством. В авиации оно было достигнуто за счет советских истребителей: И-15, И-16 двух модификаций 5 и 10, а также бомбардировщиков СБ. В Испании эти самолеты именовались республиканцами «Chato», «Moska» и «Katiuska». Националисты использовали для этих машин другие имена. Истребители И-15 и И-16 получили прозвища «Curtis» и «Ra-tas», они ошибочно принимали И-15 за американский самолет Кэртис, а И-16 получил неблагозвучное имя «крыса» за компактность и высокую скорость.

Основу истребительного парка фашистов составляли 348 самолетов «Fiat. CR-32» и «125 НЕ-51». Оба типа истребителей не догоняли республиканские бомбардировщики СБ. Оба уступали в скорости И-16 и маневренности И-15. Отчасти крайне тяжелое положение националистов в воздухе исправили немецкие «МЕ-109». Эти машины оказались способными на равных бороться с советскими истребителями. Однако и в этом случае о превосходстве речь не шла. Авиаконструктор А. С. Яковлев писал: «Наши истребители по скорости не уступали „Мессершмидтам“. Оружие… примерно равноценное, маневренность у наших была лучше и „Мессерам“ сильно от них доставалось». Лишь новый «МЕ-109 Е» с 1 100 сильным двигателем превосходил советские самолеты. Но появился он в небе Испании лишь к концу 1938 г. Его первое появление на театре военных действий очевидцы датируют второй половиной сентября 1938 г., т. е. тогда, когда судьба республики была практически решена.

Несколько хуже, нежели с авиацией, обстояли дела у националистов с бронетанковой техникой. По всем характеристикам советские танки «Т-26» и «БТ-5» превосходили франкистские машины. Немецкие «PZ-1» и итальянские «CV-3/35», состоявшие на вооружении национальной армии, нельзя считать полноценными противниками республиканским танкам, поскольку они не имели пушечного вооружения, тогда как оба типа советских танков, поступавших в Испанию, были вооружены 45 мм орудием. Кроме того, СССР поставлял республике бронеавтомобили БА-3/6 и ФАИ. Первый имел такую же пушку, как на танках советского производства, что делало этот БА опасным противником для франкистской бронетехники.

В воспоминаниях танкистов-республиканцев звучит одна общая мысль: война в Испании явилась триумфом советской техники, который был сведен на нет полной тактической безграмотностью командования. Превосходство советской техники вызывало зависть у националистов. За захват республиканского танка или БД командование выдавало счастливцам крупные денежные премии, чем стимулировало своих солдат к особому отношению к трофеям. Националистам удалось заполучить около 150 единиц советской бронетехники, которые с успехом использовались в боевых действиях.

Что касается артиллерии и стрелкового оружия, его параметры были равны. Общей проблемой для противоборствовавших армий было наличие вооружения множества различных образцов и калибров, что существенно затрудняло техобслуживание и, главное, снабжение боеприпасами, которых постоянно не хватало обеим армиям.

Защитники республики научились использовать свое оружие, летать, водить танки, поражать цели. Умелые и с избытком храбрые солдаты и офицеры Народной армии не были обеспечены лишь одним — грамотным руководством.

Таким образом, утверждение о подавляющем техническом превосходстве вооруженных до зубов франкистов над почти безоружными республиканцами не имеет под собой оснований. Оружия у республики хватало. Ей не хватало другого — ясных лозунгов, политического единомыслия, воли к победе, элементарного доверия к мнению специалистов, знающих, что необходимо для успешного ведения войны. В частности, демократическое правительство с недоверием относилось к советским военным советникам и собственным кадровым офицерам, что мешало плакированию и осуществлению операций на фронте.

В таких условиях исход войны был предрешен — ведь по другую сторону фронта все обстояло совершенно иначе. Перед Франко не стоял вопрос о том, какую форму должны иметь вооруженные силы националистов — регулярную или добровольную. Франкистская армия комплектовалась на основе всеобщей воинской повинности. Строилась она на общепринятых принципах регулярности без малейших признаков добровольности. Все неармейские вооруженные отряды вошли 8 состав армии в качестве обычных тактических единиц.

Некоторой независимостью пользовались лишь итальянские экспедиционные силы и немецкий легион «Кондор». Последнее обстоятельство диктовалось политической обстановкой и далеко не всегда приводило к положительным результатам.

Единоначалие в армии Франко счел нужным подкрепить политическим единством: 19 апреля 1937 г. все партии и движения, придерживающиеся национал-традиционалистских воззрений, слились в единый блок, получивший название «Испанская традиционная Фаланга и ХОНС» (Хунта обороны национал-синдикализма). Такое решение было продиктовано не только военной необходимостью, это была попытка преодолеть различие во взглядах, существовавшее среди разных группировок национал-традиционалистского лагеря. Отчасти оно было навязано политическим партиям самим каудильо, отчасти к нему привело понимание необходимости единства в борьбе с общим противником: вопрос о том, ради чего ведется борьба, был отодвинут ради первоочередной задачи — достижения победы.

Разобщенному республиканскому лагерю, где каждое общественное движение преследовало собственные цели и стремилось достичь их своими методами и средствами, национал-традиционалисты противопоставили монолитный блок, объединивший всех правых от Фаланги до монархистов. Дон Фран-сиско Франко Баамонде стал лидером созданного движения (каудильо), генералиссимусом армии и главой Испанского государства.

Роль правительства в зоне влияния националистов выполняла так называемая «техническая хунта», осуществлявшая функции исполнительной власти. Однако и Национальный совет, формировавший руководство Традиционной Фаланги и ХОНС, и Техническая хунта, позже переименованная в правительство, занимали подчиненное положение по отношению к армейскому руководству. Это представлялось совершенно естественным в тот период, когда шла война и военные мероприятия занимали Франко в первую очередь.

Ноябрьские бои за Мадрид не принесли успеха традиционалистам. Попытка захватить столицу с ходу не удалась, и войскам традиционалистов пришлось «зарыться в землю» на достигнутых позициях. Война вновь превратилась из маневренной в позиционную. Одновременно Франко отдал приказ о ряде осадных мероприятий, в частности, о систематических артиллерийских обстрелах и воздушных бомбардировках города.

Можно ли назвать такое решение варварским? Безусловно. Так же как аналогичные операции воздушных армад Германии над территориями Восточной Европы и городами Великобритании, проводившиеся по приказу Гитлера, а также бомбардировки немецких городов, осуществлявшиеся по указанию Черчилля. С одной и той же мотивировкой военной необходимости стирались с лица земли города и деревни Вьетнама и Кореи, разрушались объекты в Багдаде и Белграде. Таков облик войны в XX веке. Следует оставить в стороне рассуждения о моральной стороне дела и отнестись к бомбардировкам Мадрида как к чисто военкому фактору.

Главная трагедия Испании заключалась в другом: в споре между испанцами участвовали представители других стран. Кошмаром Герники испанский народ обязан действиям немецкой авиации. Благодаря П. Пикассо об этом баскском городе знают во всем мире. Гораздо меньше известно о разрушении города Вальядолида (одно время бывшего столицей Испании) советскими самолетами СБ, ведомыми советскими летчиками. В этом городе и в Гернике бомбы легли на жилые кварталы. И в том и в другом случае летчики выполняли приказы, служа каждый своему делу, те и другие порой могли ошибаться или сознательно нести смерть и страдания ни в чем не повинным людям.

Солдаты обоих лагерей в равной мере прибегали к жестокостям. Показателен пример, касающийся деятельности одной разведывательной диверсионной группы республиканской армии, описанной ее бойцом. «Наш мадридский отряд только формально подчинялся генералу Миахе, ни генерал, ни его штаб никаких задач перед нами не ставили и удовлетворялись доставляемыми нами разведывательными данными о противнике». Отметим: отряды, на свой страх и риск, без приказов командования осуществляющие в тылу противника диверсионные акции, теряют статус военных формирований. Их бойцы считаются уже не военными, а обыкновенными террористами, более того, это террористы иностранные, поскольку в группе было много интернационалистов. Однако главное — это применявшиеся группой тактические приемы: «взрывные устройства, которые мы называли „игрушки“, искусно изготовлял полуслепой Андрее… Его „игрушки“ мы брали с собой и под видом безобидных вещей — карманных фонарей, портсигаров, полевых сумок и даже аккордеонов подбрасывали на фронтовых дорогах в ближайших тылах противника». Комментарии излишни.

Обоюдная жестокость сторон стала нормой испанской реальности. Десятки тысяч людей стали жертвами репрессий в тылах той и другой стороны. Характер той войны исчерпывающе обрисовал Антуан де Сент Экзюпери, сказав, что в ней больше расстреливают, словно вырубая лес, чем воюют. Взаимная ненависть и военная вседозволенность порождали массу жестокостей ничем не оправданных и бессмысленных.

В ходе борьбы националистами было репрессировано огромное число людей: выявлению, изоляции или уничтожению подлежали представители левых партий, члены масонских организаций, профсоюзов, лица, просто сочувствовавшие республике, или сотрудники международных объединений, — все, кого с разной степенью основательности можно было отнести к «красным».

Сходная картина наблюдалась и в республиканском лагере, где объектами репрессий оказывались националисты. Однако было и существенное отличие — в республиканском лагере помимо действий сегуридада (службы безопасности) репрессии осуществлялись представителями политических организаций. В этом случае не было даже видимости законности. Основанием для расстрела могло стать наличие галстука или просто «буржуйская» аккуратность в одежде, символизировавшие для анархо-синдикалистов и прочих левацких объединений приверженность враждебному буржуазному миру.

Впрочем, в борьбе двух Испании бывали примеры, когда элементарная порядочность и уважение к человеческой жизни брали верх над ненавистью к политическим противникам. Всему миру известна судьба испанского поэта Гарсия Лорки, убитого франкистами в 1936 г. Гораздо менее известен тот факт, что укрывала его в своем доме семья видных гранадских фалангистов, а приказ о его расстреле, как полагают, отдал убежденный республиканец, герой антимонархического переворота генерал Гонсалио Кейпо де Льяно. Этот экзальтированный антимонархист с садистскими наклонностями вообще несколько перестарался с расстрелами в городах и селах Андалусии и был «одернут» из Севильи, где находилась штаб-квартира Франко. Командующий южной группировкой националистов предложил Кейпо покинуть армию и заняться гражданским управлением провинции.

Тема трагедии внутринациональной ненависти неисчерпаема. Она, эта ненависть, принесла много бед народу по обе стороны баррикад, и она же очень усложнила процесс послевоенного налаживания жизни. Что касается результатов войны, то они зависели, прежде всего, от степени организованности и подготовленности военных операций.

Новый 1937 год войска националистов встретили на своих позициях под Мадридом. Генералиссимус Ф. Франко в своей столице — Саламанке искал выхода из создавшегося тупика. Мадрид по-прежнему фигурировал в его планах в качестве главной стратегической цели. Слишком соблазнительна была мысль завершить войну одним-двумя ударами, захватив столицу. В начале января Франко вновь попытался овладеть городом, на этот раз нанеся удары в центре и с севера. Армиям Молы и Варелы удалось достичь успехов в тактическом отношении. Позиции националистов несколько улучшились, но главная задача так и не была выполнена.

В феврале итальянский экспедиционный корпус захватил крупный портовый город Малагу, но существенных изменений в ситуацию эта операция не внесла. Правда, стало очевидно, что республиканские фронты сильно различаются по своим возможностям: все лучшее — техника, интербригады, регулярные армейские части — сконцентрировалось на мадридском направлении. На других направлениях находились неорганизованные, малочисленные и плохо вооруженные части. В дальнейшем это будет учтено командованием националистов, но в начале 1937 г. в силе оставался прежний план войны.

Новая операций замышлялась Франко с целью отсечения Мадрида от остальной Испании. Националистам предстояло перерезать коммуникации, связывающие столицу с Левантом и Каталонией. Начавшееся 6 февраля 1937 г. наступление франкистов юго-восточнее столицы и последующие многодневные бои получили наименование «сражение на Хараме». Впервые в нем сыграла серьезную роль боевая техника, активно используемая противостоящими армиями. Особенно упорные бои развернулись за господствующую над всем бассейном высоту — Эль Лингарок. Ожесточенность сражения была обусловлена тем, что к наступлению в этом районе готовились обе армии, но, упредив назначенное на 12 февраля наступательную операцию республиканцев, Франко добился определенных успехов, однако замкнуть Мадрид в кольцо ему не удалось.

К 28 февраля обе стороны окончательно выдохлись, так и не добившись существенных стратегических преимуществ. Энергичные мероприятия по перегруппировке войск и наличие незадеисгвоеанных в предыдущей операции резервов позволили Франко сравнительно быстро подготовить очередное наступлекие. Ядром новой ударной группировки, сконцентрированной к юго-востоку от Мадрида, был итальянский экспедиционный корпус, которому предстояло прорвать фронт республиканцев и ворваться в столицу, одновременно окружив основные силы противника, задействованные на центральном фронте. Сектор предполагаемого прорыва был избран Франко совершенно верно — это был участок фронта к северу от Гвадалахары, лишенный серьезных укреплений и прикрытый слабой 12-й республиканской дивизией. Были сконцентрированы значительные силы и средства: около 60 тыс. человек, свыше 200 орудий и около 150 танков.

Однако в итальянском исполнении наступление провалилось. После удачного прорыва фронта 8-12 марта новых успехов достичь не удалось. Республиканское командование проявило оперативность и сумело подтянуть к прорыву лучшие части, технику, обеспечить авиационное превосходство в районе сражения. В результате после ряда безуспешных попыток продолжить атаки, итальянцы 12 марта вынуждены были перейти к обороне, а шестью днями позже республиканцы сами нанесли удар. Измотанные в боях итальянские масти дрогнули, началось их отступление. В самый критический момент сражения Франко не поддержал итальянцев. Итальянский представитель в Италии писал в эти дни Муссолини: «По мнению Роатты,[6] наши добровольцы больше не выдерживают. Франко до сих пор уклоняется от замены наших войск испанскими». Стабилизация фронта произошла лишь к 21 марта. Экспедиционный корпус Муссолини понес существенные потери в живой силе и технике. Сражение под Гвадалахарой стало крупнейшей, да, пожалуй, и единственной за всю войну серьезной победой республиканского оружия. Оно же стало последним в цикле националистических наступлений с целью захвата Мадрида.

Поражение итальянцев имело две основные причины — военную и политическую. Военная заключалась в следующем: наступление замышлялось без учета возросшего мастерства республиканского командования, которое на этот раз справилось с задачей быстрой перегруппировки войск на угрожаемом участке. На мадридском направлении сосредотачивались лучшие части республики и большинство боевой техники, прежде всего танков и авиации.

Вторая причина поражения под Гвадалахарой объяснялась слишком высокой активностью Муссолини, его стремлением хозяйничать в испанских делах, что Франко считал излишним. Муссолини успех итальянского корпуса был нужен для усиления собственной роли в Испании. Франко, со своей стороны, охотно принимал помощь от Италии, но становиться марионеткой в руках Муссолини не собирался. Операция под Гвадалахарой, таким образом, несла на себе большую политическую нагрузку.

В конечном счете, итальянским военачальникам пришлось самим пожинать плоды собственной авантюристичности (поскольку операция планировалась в обход штаба Франко), а также порочного принципа подчинения военных операций политическим расчетам. Итальянский замысел слишком отличался от военного «почерка» осторожного и осмотрительного испанского генералиссимуса. В результате Муссолини получил поражение, существенно дискредитирующее престиж фашистской Италии.

Поражение итальянцев было воспринято Франко и многими испанскими националистами почти с удовлетворением. Об этом свидетельствует тот факт, что «каудильо не мешал высмеивать своих фашистских союзников на страницах газет, в кабаре и даже на фронте». Во франкистской зоне в те дни распевали куплеты:

Тем не менее Гвадалахара стала серьезным поражением и для испанских националистов. Именно в этот период республика, опираясь на военные успехи, предприняла попытки зондажа относительно возможности переговоров о мире, но никаких договоренностей о начале консультаций достичь не удалось. Война продолжалась, ее размах и интенсивность только возрастали.

После Гвадалахары Франко пришел к выводу, что овладение Мадридом — задача слишком затруднительная и не требующая немедленного решения. Другие направления были не менее перспективны, но значительно более достижимы. В Саламанке было принято решение перенести основной удар на север страны, чтобы покончить с Северным фронтом Республики.

Основные операции против республиканского анклава на севере происходили с апреля по октябрь 1937 г. Северный фронт проходил по территории страны басков, Сантандера и Астурии. В тылу этой позиции находились промышленные центры Бильбао, Сантандер, Хихон. Большинство населения Северной зоны разделяли республиканские воззрения. Стремившиеся к широкой автономии баски видели единственную возможность ее обретения в существовании республики, ведь националисты совершенно определенно не собирались учитывать требования сепаратистов. Многие астурийцы, работавшие в горнодобывающей промышленности, считали себя республиканцами исходя из классового интереса, поскольку Республика декларировала свою приверженность интересам рабочих.

Было очевидно, что армии националистов предстояло решение трудной задачи. 30 марта 1937 г. Северная армия генерала Молы начала наступление на восточном участке фронта с целью захвата столицы Басконии города Бильбао. Бои велись с крайним ожесточением, и перелом в сражении наметился лишь к концу апреля. Измотанные войска республики были не в состоянии удерживать свои позиции. В небе господствовала авиация националистов, которой принадлежала в роль в сражении. Разрушение Герники было лишь одним из эпизодов в ряду множества воздушных операций на Северном фронте, удручающе действовавших на защитников Басконии.

В разгар боев на Северном фронте произошли события, вновь продемонстрировавшие слабость республиканского правительства. В глубоком тылу республиканцев, в Барселоне вспыхнул вооруженный мятеж. В течение недели (с 3 по 8 мая 1937 г.) столица Каталонии стала ареной вооруженных столкновений между несколькими группировками сторонников Республики. Левые «ультра» из ФАИ (Федерации Анархистов Иберии) и других подконтрольных анархистам рабочих организаций, таких, как НКТ и троцкисты из ПОУМ, выясняли с помощью артиллерии и бронетехники отношения с сепаратистами, верными автономистскому правительству Каталонии, а заодно со сторонниками общереспубликанского кабинета. Оружие и техника, которых так не хватало на фронтах, нашли применение в тылу.

Мятеж угас сам собой. Ларго Кабальеро, допустивший его возникновение и не проявивший должной оперативности и твердости при подавлении беспорядков, был отправлен в отставку, в новом правительстве, которое президент М. Асанья поручил сформировать X. Негрину (ИСРП), не было представителей анархо-синдикалистов. Министром обороны в новом правительстве стал Идалисио Приэто. Республике удалось преодолеть политический кризис, но весь мир, включая франкистов, еще раз убедился в наличии серьезнейших разногласий внутри Народного фронта и слабой дееспособности власти.

В течение мая Северная армия националистов продолжала продвигаться вперед. 3 июня в авиакатастрофе погиб ее командующий Мола, бывший одной из ключевых фигур, стоявших у истоков националистского движения. На его место Франко назначил генерала М. Давила. В первой половине июня наступающие вели бои по преодолению укреплений «стального пояса» на подступах к Бильбзо, а 19 июня город был взят наваррскими дивизиями. Приобретение этого промышленно развитого города заметно укрепило военную экономику националистов.

Осознав опасность положения сложившегося на севере, командование республиканской армии осуществило операцию, призванную отвлечь силы националистов из-под Хихона Сантандера. В случае успеха этой операции можно было рассчитывать перехватить оперативную инициативу у противника.

5 июля 1937 г. крупная ударная группировка республиканцев на Центральном фронте в районе Мадрида прорвала фронт близ деревни Брунете. К участию в операции были привлечены два армейских корпуса 5-й и 17-й. Первоначально 5-му корпусу под командованием умелого командира коммуниста X. Модесто удалось добиться существенного успеха: его соединения при поддержке авиации и значительного количества танков сумели продвинуться на несколько десятков километров.

Но успех оказался временным. Франко удалось избежать военного кризиса, используя свои традиционные преимущества: умение быстро реагировать на изменение обстановки и опираться на высокоподвижные, механизированные войска. Оценив складывающуюся обстановку, генералиссимус приостановил операции на севере, перебросил часть войск на Центральный фронт и обеспечил своим войскам постоянное и эффективное воздушное прикрытие. К 28 июля линия фронта стабилизировалась чуть-чуть южнее, чем проходила прежде. А несколько Аней спустя Северная армия националистов возобновила наступление в Астурии.

Сходным образом завершилась другая попытка республиканцев переломить ход борьбы в свою пользу. Широко задуманное с привлечением мощных боевых средств августовское наступление в Арагоне завершилось с результатами, весьма далекими от задуманного. Попытка овладеть Сарагосой вылилась в захват незначительных территорий и бои по ликвидации возникших очагов сопротивления националистов. По сути, наступление продлилось лишь один день 24 августа. Наступательный порыв угас в борьбе за ряд второстепенных пунктов.

Франко в ходе этой операции нисколько не снизил своей активности на Северном фронте. Продолжавшееся в течение семи месяцев сражение на севере завершилось решительной победой националистов: им удалось заполучить в свое распоряжение богатый промышленный потенциал, сырьевые и сельскохозяйственные резервы северных провинций. С другой стороны, республика не просто понесла существенные потери, лишившись практически всего вооружения Северного фронта, но в значительной мере утратила свой международный престиж, а вместе с тем возможность приобрести новое оружие взамен утраченного. Для Франко, напротив, завершение операции на севере означало высвобождение крупных контингектов для действий на других фронтах.

Самое интересное, что в 1937 г., т. е. в период операции на севере, республика была в целом сильнее, чем лагерь националистов. В мае этого года численность армии националистов составляла 258 тыс. человек, республиканцы имели под ружьем 410 тыс. человек. По данным за июнь, в авиации националистов было 230 самолетов, а у республики — 270. По количеству и качеству бронетехники республиканцы превосходили своих соперников на протяжении всей войны. Однако использовать свои преимущества республика не смогла. Так, войска Северного фронта постоянно испытывали воздействие авиации противника, сыгравшей решающую роль в их разгроме, и не получали помощи от республиканских ВВС, дислоцировавшихся в основном нэ мадридском направлении. Такая позиция была бы оправдана при успехе ударов по националистам под Брунете и в Арагоне, но успехов достигнуто не было.

Франко широко применял возможности авиации, у него были грамотные, можно сказать, талантливые помощники, такие, как генерал Кинделан и генерал Г. Шперле, начштаба легиона «Кондор» Рихгофен. Франко постоянно требовал и добивался четкого взаимодействия между авиацией и сухопутными войсками. Этот фактор, являющийся залогом победы во всех вооруженных конфликтах, начиная с 30-х гг. XX в., каудильо осознал задолго до того, как он стал общепризнанным.[7] Заслуга Ф. Франко в том, что он оценил возможности авиации и создал систему оперативной связи, позволявшую осуществлять четкое взаимодействие между разными родами войск. Это не было его изобретением, но каудильо принадлежит пальма первенства в деле реализации этого метода. Националисты в Испании впервые опробовали те приемы, которые легли в основу «блицкригов» вермахта.

Республиканцы подобной четкости достичь не смогли. У них были блестящие операции ВВС (точнее FARE),[8] такие, как разработанный Е. Птухиным и И. Сиснеросом план удара по аэродрому Гарпинильос, успешно осуществленный в ходе боев под Бельчите. Летчики республики опробовали многие новые тактические приемы и успешно применяли их в боях. Но в целом FARE оказались не в состоянии осуществить постоянную поддержку сухопутных армий и завоевать господство на решающих участках.

Сходная ситуация складывалась и во взаимодействии пехоты и танков или пехоты и артиллерии. Националисты слаженности добились, республиканцы пытались это сделать, но не смогли. Воспоминания участников войны полны эпизодов, подобных этому: «танки двинулись на высоту, но вынуждены были отойти обратно: пехота их не поддержала. Так повторялось трижды». В таких условиях не спасут никакие количественные и качественные показатели. Республиканцы пытались заимствовать советскую военную концепцию, упор в которой делался на использование больших количеств качественно превосходящей противника боевой техники, инициативность командиров любого уровня, находчивость и храбрость личного состава. Франко выбрал для себя немецкую концепцию ведения войны, где упор делался на высокое качество связи, гарантирующее четкое взаимодействие родов войск, совершенство полевой тактики, гибкость оперативного руководства и высокую воинскую дисциплину. В испанских условиях подход Франко оказался вернее.

Промышленность республиканцев не могла насытить войска многочисленными техническими средствами, которые превосходили бы аналогичные образцы противника. Не соответствовал требованиям и уровень подготовки большинства командиров. Бойцы-республиканцы в избытке обладали лишь храбростью, но ее в условиях войны XX века было явно не достаточно.

Принципы организации вооруженных сил и использование армии националистами более соответствовали испанским условиям и возможностям франкистского лагеря. Они основывались на отсутствии мощной индустриальной базы при наличии достаточно скромной помощи, оказываемой Италией и Германией. Техника, которой располагали франкисты, была хуже республиканской, ее далеко не всегда было больше, зато применялась она концентрировано и своевременно на важнейших направлениях.

Франко достаточно большое внимание уделял подвижности войск. Если республиканское командование старалось как можно больше грузовиков превратить в БА, то франкисты использовали грузовики по прямому назначению — для быстрой переброски войск. Это зачастую оказывалось решающим в исходе сражений.

Но главное состояло в том, что армия националистов располагала грамотными офицерскими кадрами, обученными руководить частями и подразделениями, и многочисленным младшим командным составом, обеспечивающим надлежащий уровень дисциплины в войсках. В республиканской армии капралы и сержанты замещали офицеров, которых явно недоставало. Многие из них не соответствовали занимаемым ими офицерским должностям. Низшее командное звено оказалось занятым волонтерами, не способными поддерживать должный уровень дисциплины. Таким образом, оказалась ослабленной вся вертикаль управления войсками.

Сказанное в полной мере может быть отнесено и к характеристике высшего командования воюющих сторон. Высшее военное командование националистов состояло из профессионалов, обладало практическим опытом и военной культурой. Военачальники республики оказывались на своих постах по инициативе политических партий, исходивших при подборе кандидатур не из военных способностей кандидатов, а из их политической позиции. Иногда, как в случаях с X. Модесто, Э. Листером и некоторыми другими, выбор оказывался удачным, но чаще бывало наоборот.

Кроме того, следует учитывать, что окончательное решение о проведении тех или иных операций в лагере «синих» (националистов) принимал сам Ф. Франко, ставший генералом задолго до Гражданской войны, а в лагере «красных» (республиканцев) все определяла позиция гражданского руководства, обладавшего не военными знаниями, а политической властью. Таков далеко не полный перечень факторов, не позволивших республиканцам добиться перелома в ходе самого Удачного для них 1937 г.

В декабре Главный штаб республики надеялся еще переложить ситуацию на фронтах. В. Рохо имел несколько проектов наступательных операций в Эстремадуре, под Теруэлем и Уэской. Основательно задуманное наступление к западу от Мадрида в силу ряда причин не получило одобрения в правительстве. 8 декабря 1937 г. был выбран план, предполагавший захват Теруэля. Начиная операцию под Теруэлем, республиканцы рассчитывали заставить Франко отказаться от наступления на мадридском направлении.

Республиканское наступление началось 15 декабря силами трех армейских корпусов. Несмотря на сложную метеорологическую обстановку и трудности, связанные с ведением боевых действий в горах, фронт был прорван наступающими, и Теруэль был окружен. В городе завязались уличные бои, поскольку находившийся там гарнизон сумел создать сеть опорных пунктов сопротивления. Упорство защитников Теруэля лишний раз подтвердило, как правильно поступил в свое время Франко, поспешив на помощь националистам, оборонявшим толедский Алькасар. Националисты сражались до последнего в твердой уверенности, что помощь близка. Они оставляли обороняемые здания лишь после того, как те превращались в груды развалин. Например, по зданию военной комендатуры республиканская артиллерия выпустила около 1 000 снарядов. Но оборона этого пункта продолжалась, тогда как в новогоднюю ночь республиканцам хватило неподтвержденного слуха о прорыве противника, чтобы город был в панике оставлен. Республиканскому командованию с большим трудом удалось заставить бежавшие в беспорядке войска вернуться в Теруэль.

Обеспокоенный ситуацией под Теруэлем, Франко в спешном порядке перебросил часть войск на кризисный участок. По его указанию националисты несколько раз пытались прорваться к городу. Однако упорное сопротивление республиканцев, снегопад и сильнейшие (до 20 градусов) морозы помешали оказать помощь окруженной группировке. К 7 января сопротивление прекратилось. Остатки гарнизона националистов сложили оружие.

Серьезность поражения, как военного, так и морального, требовала от Франко немедленной реакции. Генералиссимус понимал, что наступавшие республиканцы измотаны сражением сильнее, чем националистские войска. 5 февраля франкисты осуществили удачную операцию к северу от Теруэля. Бои под Сьерра Паломеро и Альфомброй позволили начать операцию по возвращению Теруэля, что и было сделано 22 февраля. Республиканцы впоследствии стремились подчеркнуть значение зимних сражений 1937–1938 гг. как фактора, помешавшего Франко начать наступление на Мадрид. Эта зимняя компания расценивается как большая победа, одержанная республикой. С этим мнением трудно согласиться, учитывая последующее развитие событий.

9 марта 1938 г. Франко начал в Арагоне новое наступление против измотанных в зимних сражениях частей Восточной армии республиканцев. В течение марта-апреля войска националистов практически разгромили части Восточной и Маневренной армий и достигли значительного продвижения на всем почти трехсоткилометровом фронте от отрогов Пиренеев до приморского района Леванта. Ситуация складывалась очень благоприятно для Франко: его механизированные части продвигались вперед, сопротивление республиканцев ослабевало. Казалось, падение Каталонии произойдет в течение нескольких дней.

В этот момент Франко перенес направление главного удара Южнее в сектор Винареса. Цель заключалась в достижении побережья Средиземного моря. Его войска успешно справились с этой задачей, разрезав территорию республики на две изолированные зоны — Восточную и Южно-Центральную. Такое развитие событий, с одной стороны, сделало общее положение республики крайне тяжелым, с другой — отсрочило падение Каталонии. В этом вновь проявился «почерк» каудильо, к осторожности и методичности в осуществлении своих планов. Летом 1936 г. он предпочел немедленному маршу на Мадрид из Андалусии возможность объединить армии мятежников. Весной 1938 г. вместо рискованного броска на Барселону выбрал беспроигрышный вариант, позволивший с минимальными потерями создать стокилометровый коридор между зонами, контролируемыми республикой.

На этом наступление не закончилось. Франко продолжал использовать результаты сражений под Теруэлем и в Арагоне. После того как колонны националистов, которыми командовал друг и однокашник генералиссимуса А. Вега, вышли к морю, Франко отдал приказ, перенацеливавшии войска на юг в направлении Валенсии. Таким образом, сражение за Арагон плавно переросло в наступление в Леванте, которое стало началом конца республики. Поражение в Арагоне и расчленение республиканской территории обеспечили необратимость победы националистов.

Зимой 1938 г. в разгар сражения за Теруэль Франко создал свое первое правительство, призванное заменить существовавшие прежде временные властные структуры. Состав правительства отражал весь спектр националистического движения: монархисты, фалангисты («старые» и «новые»), военные, технократы. Объединяло этих людей общее стремление скорее достичь военной победы. Возможность этого воплощалось в армии и ее успехах. Так что гарантом победы являлся командующий армией, глава государства и правительства, каудильо национального движения, генералиссимус Франсиско Франко Баамонде.

После поражения в Арагоне в республиканском лагере произошли изменения в руководстве. Острейший кризис власти был преодолен в апреле. Доктор Негрин сформировал свое второе правительство. Сторонники прекращения сопротивления, в том числе военный министр И. Прието, были выведены из правительства. По примеру своего предшественника Ларго Кабальеро пост военного министра Негрин решил оставить за собой. 30 апреля новый кабинет обнародовал программный документ, известный как 13 пунктов (или целей) ведения войны. В этом документе декларировалась решимость руководства республики продолжить борьбу.

Решительность формулировок не беспокоила Франко, он понимал, что общее состояние республики, ставшее почти катастрофическим после зимне-весенних поражений, имеет очевидную тенденцию к ухудшению. Каудильо мог рассчитывать на активизацию действий противников ведения военных действий, на сокращение поставок из-за рубежа, связанное с ужесточением итало-немецкой морской блокады, с изменением режима на границе с Францией. Должен был он принимать во внимание и разочарование Сталина в перспективах поддерживать безнадежное дело республики. Знал Франко и об усталости от войны в республиканской армии и в тылу, вызванной отсутствием военных успехов, трудностями со снабжением населения продовольствием и предметами первой необходимости. Налицо были сложности с призывом новых контингентов для возмещения потерь, недостаток сырья для промышленности, усилившийся в связи со всем этим раскол в рядах Народного фронта.

Для каудильо основная борьба за Испанию осталась позади. Как военный он понимал, что победа близка, нужно лишь не давать противнику передышки. Исходя из этого, он планировал весеннее наступление как перманентное, не дающее возможности республиканцам оправиться, перегруппировать силы, Дать войскам отдых. В рамках этого плана начались наступательные операции в Леванте.

Положение во франкистской зоне было отнюдь не легкими. Армия испытывала нехватку техники и людских ресурсов. Правда, в тылу ситуация была более стабильна, чем в районах, контролируемых республиканскими властями, поскольку националисты не прибегали к рискованным экономическим экспериментам. Однако недостаток самого необходимого ощущался и здесь. Усталость от войны была здесь заметно слабее, ощутимее влияла на людей перспектива скорого и успешного окончания войны.

Если в начале военного конфликта Франко был одним (отнюдь не самым видным) из лидеров традиционал-националистического движения, то за годы войны его авторитет неизмеримо возрос. Этому в немалой степени способствовали военные победы руководимой им армии, успешное сотрудничество с Германией и Италией, признание его (пусть не юридическое, но фактическое) со стороны ряда государств, число которых к 1938 г. достигло 16. На руку ему было наконец, удачное стечение обстоятельств, избавившее его от перспективы соперничества с виднейшими лидерами националистического движения, такими, как Санхурхо и Мола. За годы Гражданской войны Франко сумел достичь консолидации всех политических сил, составлявших движение националистов.

Теперь он методично наносил удар за ударом по позициям республики. Однако его расчеты оказались несколько преждевременными. 25 июля 1938 г. южное крыло республиканского Восточного фронта пришло е движение. Два армейских корпуса «красных» форсировали реку Эбро и начали наступление с целью «оттянуть» войска националистов из Леванта. Первоначально эффект внезапности позволил республиканским войскам добиться успеха. Лучшие воинские части, возглавляемые коммунистами, сумели продвинуться к западу и захватить значительный плацдарм на правом Берегу, считавшемся франкистским. Но тем успех и ограничился.

Извещенный о положении дел на Эбро, Франко немедленно распорядился о переброске значительных сил из Леванта на угрожаемый участок. Эта операция планировалась и осуществлялась, исходя из политической необходимости. Ее проведение несколько отсрочило падение Валенсии, но приблизило конец войны. В ловушке между позициями националистов и течением полноводной реки оказались лучшие части Восточной армии, прикрывавшие цитадель республики — Каталонию. О такой ситуации Франко мог только мечтать.

Существует мнение, что наступление противника в излучине Эбро Было для генералиссимуса Франко полной неожиданностью, что он не обратил внимания на донесения генерала Ягуэ, наблюдавшего концентрацию войск республиканцев против его линий. Несомненно, так оно и было — Франко не мог предположить, что противник принесет ему в жертву два корпуса, составлявших красу и гордость республиканской армии. Он полностью использовал предоставленную ему возможность уничтожить армию Эбро. В течение 103 дней Франко с методичной неторопливостью громил подставленную Негрином под ливень снарядов и авиабомб лучшую армию республики.

Смысл происходившего остается малопонятным. Э. Листер-младший, сын полковника Энрике Листера, одного из участников этого сражения, охарактеризовал действия республиканцев следующим образом: «Они шли умирать». Такой ответ справедлив по отношению к тем, кто, как Листер, находился вместе с войсками на передовой линии огня. Но приказ наступать отдал не Листер, а Негрин, которого на позициях не было. Для него операция сводилась к реализации программы 13 тезисов, для него наступление означало удар по его, Негрина, политическим противникам, а также тем, кто искал путей примирения с националистским лагерем. Жизни тысяч людей оказались подчиненными амбициозным притязаниям политика, стремящегося сохранить власть.

Другой военный и политический лидер страны, наблюдавший за происходящим через стереотрубу с противоположной стороны фронта, тоже не намеревался беречь жизни солдат обреченных корпусов. Франко, заявивший осенью 1936 г., что для наведения порядка готов расстрелять пол-Испании, на этот раз вел себя соответственно. Как правило, каудильо не стремился к уничтожению противника, а лишь к вытеснению его с территорий. Это поставлено П. Престоном в упрек Франко как свидетельство его полководческой бездарности. Такой упрек вызывает недоумение.

Стремиться к уничтожению живой силы противника в гражданской войне может лишь законченный человеконенавистник, каковым Франко не был. Оправдываясь перед таким обвинением со стороны представителей Италии и Германии, Франко заявлял: «Тактика в испанской войне является функцией политики. Я не имею права истреблять противника, разрушать города и деревни, промышленность и производство и именно по этой причине я не слишком тороплюсь. Если бы я все же так поступал, то не был бы патриотом».

Однако на Эбро генералиссимус изменил своим принципам. Он не сделал попытки окружить и лишить армию Эбро, хотя мог это сделать. По всей вероятности, он руководствовался следующими соображениями: 5-й и 15-й корпуса были сформированы в Каталонии и личный состав е значительной степени состоял из убежденных сторонников республики. Рассчитывать, что солдаты Модесто и Листера покорятся победителям, не приходилось, а значит решать проблему с ними предстояло бы уже в невоенной ситуации. Кроме того, война явно шла к концу, и чтобы его ускорить, требовалось проявить жесткость и последовательность, граничащую с жестокостью. Армия Эбро была обречена на физическое уничтожение, что и произошло.

Наступление, задуманное и осуществленное вопреки военной логике, без учета мнения советских военных советников, завершилось очередным поражением республики. За Эбро смогла вернуться лишь малая часть армии, совершенно недостаточная для обороны Каталонии. Франко учел и это обстоятельство. Спустя чуть больше месяца после окончаний битвы на Эбро 29 декабря Франко развернул новое мощное наступление в Каталонии, где, как и следовало ожидать, не нашлось сил, способных сдержать натиск шести армейских корпусов националистов. Вперед двинулись механизированные дивизии итальянцев. Предпринятая 25 декабря попытка республиканского наступления успеха не имела — в ходе десятидневных боев декабря-января измотанные еще на Эбро республиканские войска были окончательно разгромлены.

26 января в руки франкистов перешла Барселона. Вновь создаваемые республиканцами линии обороны разваливались одна за другой. Члены республиканского правительства, в частности премьер-министр, перебрались через французскую границу 7–8 февраля 1939 г. Спустя несколько дней через Пиренеи перешли последние части республиканской армии, оборонявшие опорные пункты у границы, за которой они были интернированы. 13 февраля 1939 г. все было кончено: Каталония и Восточная зона республики были полностью заняты войсками Франко.

На протяжении всего периода боевых действий в Каталонии войска Центрально-Южной зоны не проявили надлежащей активности. Правительство Негрина практически не имело возможности контролировать этот изолированный район, что позволило усилиться позициям сторонников мира. Вернувшееся в феврале из Франции в Валенсию правительство могло лишь констатировать всеобъемлющий развал, царивший в Центрально-Южной зоне.

Предпринятые попытки рокировок в армейском руководстве к этому моменту явно запоздали. Назначенные на ключевые военные посты коммунисты были уже не в состоянии справиться с нараставшим кризисом и стремлением большинства к прекращению кровопролития. Армия и флот перестали подчиняться правительству. 3 марта вспыхнуло восстание в Картахене в ходе которого республика потеряла военный флот, покинувший свою базу. Спустя два дня верная правительству бригада вернула Картахену, но мятежи начались в других городах, в том числе в Мадриде. Для подавления восстаний не хватало спецбригад, возглавляемых командирами-коммунистами.

Франко выжидал: его отдохнувшие войска были перегруппированы и готовились нанести последние удары го республике. Каудильо вел переговоры с группой высших офицеров противника, готовых совершить переворот и добиться прекращения сопротивления. Смена власти в Мадриде произошла 5 марта. Вновь созданный Совет обороны во главе с полковникоы Касадо выступил под лозунгами «почетного мира» и «борьбы с коммунистическим переворотом». Опираясь на войска 4-го армейского корпуса С. Меры, Касадо, Лиана и Бестейро овладели Мадридом. 8 обстановке всеобщей неразберихи они вступили в переговоры с Франко, рассчитывая добиться приемлемых для республиканцев условий, но Франко жестко потребовал безоговорочной капитуляции, а чтобы ускорить события, 28 марта отдал приказ о наступлении на Мадрид. К тому моменту фронта практически не существовало, и войска националистов под командованием генерала Эспиносы без боя вошли в Мадрид.

Восемь дней победители занимали бывшую республиканскую зону. Франко в это время свалил тежелейший грипп. Явившихся с докладом об установлении полного контроля над страной генералиссиыус поразил краткостью реакции, которая свелась к одной фразе: «Очень хорошо. Большое спасибо». Война для него уже ушла в прошлое. На передний план выступили другие проблемы. Ему, как всей нации, предстояло пережить жестокое похмелье после «кровавой горячки».

В первый день апреля радио Бургоса передало сообщение, распространенное позднее всеми газетами франкистской зоны: «На сегодняшний день армия красных пленена и разоружена, национальные силы овладевают последними военными объектами. Война закончена. Бургос 1 апреля 1939 года — года победы. Генералиссииус Франко».

Свою битву за Испанию Ф. Франко выиграл. Это случилось в силу целого ряда причин. Во-первых, каудильо сумел сделать национальный лагерь единым монолитом, где все партийные программы и устремления были подчинены единой задаче военной победе. Франко предложил испанцам верные, всем понятные лозунги, основной смысл которых заключался в обращении к традиционным ценностям: родине, национальному единству, сильному государству, семье, религии. Причем он призывал к защите того, что именуется образом жизни, категории, не всегда поддающейся политической интерпретации, тогда как лозунги демократической республики сводились к абстрактным идеалам — свобода, равенство, братство, трактовавшимся каждым политическим движением на свой лад. Разное толкование этих понятий выражало глубокие противоречия внутри Народного фронта.

Фактически республика вела войну на два фронта: один разделял сторонников демократической республики и националистов, а другой проходил внутри республиканского лагеря, сторонники левых республиканцев и социалистов враждовали как с анархо-синдикалистами, так и с коммунистами. Из всех течений и партий, пожалуй, только испанская компартия способна была достаточно результативно противостоять движению националистов. Продолжительность сопротивления была обеспечена, в первую очередь, усилиями командиров, принадлежавших к коммунистам. Не случайно в ходе гражданской войны КПИ быстро набирала авторитет, не случайно также, что для анархистов казалась более приемлемой непрочная власть левых республиканцев, нежели усиление коммунистов.

Франкистский блок, организованный на принципе жесткого единоначалия, был не просто сильнее республиканского, он монолитно противостоял разобщенному противнику.

Вторая причина победы Франко заключалась в его чисто военном превосходстве. Главное было не в количестве и качестве техники — в этом отношении силы противников были вполне соизмеримы, а вопрос о перевесе в ту или иную сторону — спорным. Речь идет именно о военном превосходстве в широком значении этого слова: в Испании столкнулись два типа армии — национальная и профессиональная, с одной стороны, и народно-революционная, — с другой.

Исторические примеры подтверждают, что национальная армия, т. е. армия, являющаяся носительницей определенных общенациональных требований и традиций, эффективнее армии революционной, выражающей интересы преимущественно определенного социального слоя. Этот тезис был подтвержден в ходе гражданской войны 1936–1939 гг. Тому две причины. Первая: наибольшую стойкость солдаты проявляют не при защите тех или иных идей, а в случае, когда враг угрожает их пашне и очагу. Это означало для значительной части испанцев защиту своего образа жизни, способа хозяйствования, собственности и традиций. Второе: офицерская каста является не только носительницей военной культуры, но и патриотических настроений. Оба эти условия обязательны для создания боеспособных, дисциплинированных вооруженных сил. Франкистский лагерь имел в своем распоряжении большую часть испанского офицерского корпуса и активно опирался на него. Франкистские лозунги были ориентированы на традиционалистски настроенную часть населения, на рядового обывателя, желавшего быть испанцем, католиком, хорошим семьянином и собственником, чья собственность не пострадает от различных экспериментов. Такие люди составили массовую опору армии националистов. Эта армия была лишена революционного порыва, зато отличалась дисциплинированностью и стойкостью. Она оказалась подготовленной к использованию новейших приемов, привнесенных немецкими военными советниками.

В то же время республиканцы зачастую просто не могли претворить в жизнь рекомендации советских специалистов. Усилия советских советников наталкивались или на принципиальное сопротивление их рекомендациям, или на невозможность их реализации из-за низкой профессиональной подготовленности республиканской армии.

Встречается мнение, что главную роль вo франкистской армии играли не испанские части, а марокканские и итальянские корпуса и легион «Кондор». Эти соединения часто использовались на главных направлениях в качестве ударных частей. Ударные части, как правило, несут наибольшие потери, и такая возможность позволяла Франко поберечь жизни соотечественников. Сходную роль у республиканцев выполняли интербригады, формирования, выгодно отличавшиеся от испанских революционных войск устойчивостью, дисциплинированностью, наличием боевых навыков. Именно наличие хорошо организованной и хорошо управляемой, профессиональной по степени подготовленности и национальной по духу армии позволило франкистам выиграть гражданскую войну.

Проблеыа тыла решалась воюющими сторонами исходя из их основополагающих позиций. Националисты в экономической сфере придерживались точки зрения, что война не лучшее время для хозяйственных экспериментов. Возможно поэтому положение в промышленности и сельском хозяйстве во франкистской зоне было стабильнее, а недостатки снабжения населения, неизбежные в период войны, имели место, но ощущались не так остро, как у республиканцев. Таковы, в самых общих чертах, причины, позволившие националистам одержать победу.