"Иво Андрич. Елена, женщина, которой нет" - читать интересную книгу автора

сомкнуть веки и уснуть, я сплю не по-настоящему и не вижу снов, как все
другие люди. Я борюсь с ее письмом. Слышу шелест бумаги, чувствую его в
своих пальцах, напрягаю глаза и, мне кажется, различаю буквы, но не могу
понять ни одного слова. И тогда спрашиваю себя, а может ли она вообще
писать - так, как пишем мы, люди. Открываю глаза, сна нет и в помине, в
темноте вижу полосатый свет, проникающий через приподнятые пластинки жалюзи
на окне. Окно напоминает письмо с ровными, густо исписанными строчками.
Письмо, но его невозможно прочитать.
Так не раз я пробуждался среди ночи, с горечью во рту, со смятением в
душе, негодуя на себя, на эту проклятую женщину, письма от которой напрасно
ожидаю, и на весь мир. Подходил к окну, словно мне не хватало света и
воздуха, бил плашмя по подоконнику, злой, решившийся в конце концов
распутать сеть обмана, в которую меня впутали мои собственные мысли.
"Нет, больше ее никогда не будет! - говорил сам себе. - У нее же и рук
нет, ей неведомо, что такое перо и бумага, человеческая мысль и человеческое
слово; она и не подозревает о моем существовании, не знает ни обо мне, ни о
моем ожидании. Да и ее самой нет. Я потерял голову, гоняясь за ней". Так я
говорил себе, но в то же время понимал, что этими словами ничего не
разъясняю и не доказываю. Только ощущал боль в ладони. А мысль моя в сотый
раз улетала назад и неслась в противоположном направлении.
"Никогда не напишет? Не существует? А что же тогда меня пробудило,
подняло с постели и привело к окну? И, в конце концов, откуда нам вообще
известно, что существует, а что нет? Ладно, пусть не напишет, пусть не
сможет написать. Никогда. Но если бы завтра вдруг пришло ее письмо, ее слова
ко мне..."
И круг снова, не останавливаясь, безжалостно завертелся, не указывая ни
выхода, ни решения.
То, что не удавалось разгадать во сне, я часто пытался прочесть днем.
Нередко во время прогулки или беседы с людьми вдруг возникнет передо мной
лист белой бумаги, испещренный черными буквами. И я читаю письмо от Елены,
которое никогда не получал. Будто доносящийся издали неясный шум, мне мешает
читать болтовня окружающих, но я упорно читаю и читаю.
В письме Елена всегда сообщает что-нибудь приятное. Предлагает
встретиться или зовет приехать на день-два в маленький приморский городок,
где проводит лето. Добраться не трудно - и на поезде, и на пароходе. Можно,
например, отправиться пароходом из...
Тут мое чтение обрывается: кто-то рядом громко заговорил. Я
встрепенулся. Вопрос относился прямо ко мне. Надо было отвечать. Письма не
стало. Мой ответ прозвучал сбивчиво.
Так повторялось много раз. Чтение обрывалось всегда на том месте, где
речь заходила о каком-либо конкретном факте - названии города или дате. И я,
не желая показаться рассеянным или неучтивым, продолжал разговаривать с
людьми, хотя постоянно думал об исчезнувшем письме.
А потом наступало время, когда я все это счастливо забывал. Мучения с
Елениным письмом вдруг, словно по волшебству, прекращались. Они исчезали
где-то в сферах, подвластных грезам и забвению, где им и было самое
подобающее место. Месяц за месяцем я жил тогда спокойной и ясной жизнью,
целиком отдаваясь своему делу, которое выполнял с охотой и полной отдачей
сил. А затем, как-нибудь вечером, снова, не знаю откуда и почему, приходила
в голову старая мысль.