"Иво Андрич. Елена, женщина, которой нет" - читать интересную книгу автора

мечту о них, как иную, лучшую жизнь. Но я, говоря о любви к разъездам, имею
на то особые и реальные основания. Елена, не балующая меня своим
присутствием, чаще всего рядом со мной во время путешествий. Поэтому я люблю
разъезжать один и езжу часто. Стоит начаться лету, какая-то сила - я
затрудняюсь сказать, проистекает ли она из меня самого или из окружающего
мира, - потянет все мое существо к свету, словно влага росток, и я
отправляюсь в путешествие - по земле, по воздуху и по воде. Иными словами, я
счастлив, ибо сам не знаю, где я.
Тогда, в счастливые мгновенья, приходит Елена. Как, когда, в каком виде
и облике, я бы не мог определить, потому что не умею этого предвидеть и не в
силах позднее себе объяснить.
Случается, я встречаю ее, словно бы поджидающую меня при самом отъезде.
Только, бывает, устроюсь в купе, в углу дивана у окна (бледно-зеленая
шерстяная обивка, белая кружевная салфетка под головой), поезд трогается и
через несколько минут оставляет позади беспорядочно разбросанные и тоскливые
городские предместья. Когда за огромным окном вагона поплывут и замелькают
сады и нивы, а ожившие ограды, деревья и телеграфные провода закружатся в
вихре, я перевожу взгляд на место напротив, незанятое, словно ожидающее
кого-то. Потом пристально гляжу вдаль и знаю, что вся местность и все
предметы, приведенные скоростью движения в плывущую, растревоженную массу,
сгущаются, складываясь в облик моей спутницы. Я смотрю вдаль, вижу темную
полоску дубовой рощи на самом горизонте или хуторок, половина которого
темнеет на небе, а другая на земле, и уже уверен, что здесь, рядом со мной,
сидит и становится все более реальным существо, присутствие которого одаряет
меня неизмеримой радостью, возрастающей с каждой минутой в невообразимой
прогрессии. Разве в таком случае не все равно, смотреть ли на далекую точку
горизонта или на лицо возникающей передо мной женщины? Ибо радость от ее все
более ощутимого присутствия, от сознания, что она существует такая, какая
есть, от того, что мне дано видеть ее и чувствовать рядом с собой, эта
радость настолько велика и так невероятно быстро растет, что затопляет и
полностью поглощает наши реальные фигуры, окружающие пределы и дали, она
выплескивается за резкую черту горизонта и выпадает в виде дождя где-то в
иных мирах. А огромное чудо этой радости в том и состоит, что я в любой
момент могу остановить прилив счастья, повернуть его назад, ограничив нами
двумя в узком пространстве купе. Но уже несколько секунд спустя счастливый
паводок наступает снова, и мы оба исчезаем в нем, вместе с купе и
беспредельным миром вокруг.
Так, взмывая вверх и летя вниз, теряя сознание на взлетах этих
вселенских качелей, я мечусь от одного счастья к другому, от нашего с Еленой
присутствия в купе до полного растворения и нас, и всего окружающего в
счастье всеобщего существования. И ни в одной точке этой бесконечной дуги
нет ни на секунду остановки, потому что мы непрерывно подымаемся или падаем.
Да, Елена сейчас здесь, я краем глаза вижу ее на грани широкого
горизонта, тающего, зыбкого, изломанного бурной стремниной и водоворотами, -
неподвижную и безмолвную, но живую и реальную. Глубокий, ясный и открытый
взор ее постепенно возникающих передо мной очей еще не превратился в острый,
направленный взгляд. Такими чистыми, спокойными глазами взирают на мир
молодые женщины из самой глубины своего существа, исполненного свежестью
альпийского молока и сока акаций. Эти очи, медленно переводя взгляд и
незаметно меняя свое выражение, будто небо - цвет, похожи на пятна мягко