"Иво Андрич. Пытка" - читать интересную книгу автора

мне говорят в налоговом управлении. И в Национальном банке так, и в
министерствах тоже. А уж разные частные банки столько раз меня просили
высказать свое мнение и дать сведения о лицах и фирмах, обращающихся за
кредитом! И если я говорю "дайте" - они дают, а если "нет" - не дают. Ну, а
это уже ответственность. Понимаешь? Тут уже надо подумать. Понимаешь?
Жена соглашается со всем легким кивком головы, молчит и смотрит ему
прямо в лицо - не в глаза, а в лицо - холодными синими глазами, которых он и
не видит, продолжая рассказывать о своих деловых связях и успехах, о своем
невидимом, но ощутимом влиянии в торговом мире, о случаях из своей жизни,
своих намерениях и смелых планах. При этом он совершенно забывает о ней и не
хочет и не ждет от нее ничего другого, кроме этого немого и пассивного
участия, ее живого присутствия. А ее неисчерпаемое молчание очаровывает его
и манит, как спокойная морская гладь манит раззадорившегося пловца; оно
заставляет его выискивать все новые и новые необычные сюжеты, которые бы
изумили ее или потрясли.
Со временем эти разговоры становятся для нее все неприятнее и тяжелее.
Она и самой себе не хочет признаться, как они ее мучают и утомляют. Ее
смущает новая манера мужниных рассказов, полная неумеренности, ожесточения,
иронии, вздорности и больного воображения, столь резко отличающаяся от его
разговоров и поведения в дневные часы, в магазине и на людях. Это его вечное
"понимаешь?" раздражает ее, как слишком яркий свет. Она старается смотреть
прямо на мужа, не мигая, но это дается ей с трудом. А повествования газды
Андрии разрастались и превращались во все более смелые монологи, в которых
он все пуще давал волю своему воображению и языку и в которых самому ему
неведомая до тех пор особа вырастала и переливалась всеми красками во все
более необыкновенных положениях перед глазами удивленной и уже немного
напуганной, но неизменно тихой жены.
Это происходило каждый вечер после ужина. Аница берет вязание,
усаживается поближе к свету, с тоской предчувствуя неизбежные
разглагольствования мужа. Газда Андрия закуривает сигарету, разваливается в
кресле и разворачивает утреннюю газету. (Он курит только после еды и притом
вот так - расстегнув ворот, без галстука, в желтоватой верблюжьей куртке,
доходящей ему почти до колен.) Кое-что он читает про себя, кое-что жене,
вслух. В связи с прочитанным он или обстоятельно излагает свое мнение, или
пускается в воспоминания, в то время как жена только поглядывает на него
поверх вязания и изредка роняет какое-нибудь слово, которое пришпоривает его
красноречие и уводит его мысль на такие пути, о которых он и сам до сих пор
не имел понятия.
- "Указом его королевского величества, - читает газда Андрия, -
градоначальником назначен г-н H.H.". Ну вот, опять промах. Не буду говорить
чей, но промах. Опять это один из тех мелких, голодных чиновников, которые
гнут спину перед всем и каждым и упрашивают евреев не опротестовывать их
векселя. Откуда ему быть таким, каким надо? Градоначальник столицы!
Представляешь, что это такое?
Аница смотрит на него. Ее всегда смущают эти строгие, звучащие укором
вопросы, и она не может привыкнуть к ним, хотя уже давно знает, что вместо
ответа достаточно ее немого взгляда, полного смиренного незнания и
сдержанного любопытства.
- Тут, брат ты мой, приходится высоких персон принимать, видных
предпринимателей, разных иностранцев. Адля этого нужен подход. Надо быть