"Иво Андрич. Путь Алии Джерзелеза" - читать интересную книгу автора

сводню с Бистрика, которая была вхожа во все дома. Она торговала полотном и
платками, но больше доходов приносили ей чужие грехи и чужая невинность. Это
была тучная высокая старуха с карими круглыми глазами. Разговаривая с
Джерзелезом, она легонько похлопывала его по колену и обещала все разузнать,
хотя и не обнадеживала: ведь девушка сидит под замком. Громко попрощавшись,
она ушла.
На другой день, придя в кондитерскую, Джерзелез застал там албанца и
сводню. Албанец закачал головой:
- Уехала она, уехала.
- Ей-ей, господин, вот уже два дня, как ее нет. Увезли, говорят, еще до
зари, а теперь попробуй узнай, где она. Больно много парней возле ее дома
вертелось, вот и решили спрятать девушку. Вот так, приятель. Ищи теперь
ветра в поле.
Рассказывая, старуха то понижала, то повышала голос и так сокрушенно
покачивала головой, будто ее обокрали. Албанец смотрел куда-то вдаль. Трудно
было сказать, о чем он думает.
Джерзелезу кровь бросилась в голову. Дело было совершенно ясным и
несомненным: в доме нет больше девушки с бледным лицом, тяжелой косой и
пышными формами (как-то раз ему удалось хорошенько ее разглядеть). Внутри у
него все кипело. Кондитерская стала словно еще темнее. Старуха и албанец
кровавыми пятнами запрыгали у него перед глазами, он повернулся и, словно
слепой, вышел на улицу.
Его душил гнев. Эта христианка никогда, никогда не будет принадлежать
ему! И некого убить и нечего разрушить! (Кровавая пелена снова заволокла ему
глаза.) Все обман! Его опять оставили в дураках. Неужели он вечно будет
сносить насмешки? И что это за женщины, до которых так же далеко, как до
бога? Сейчас он ясно почувствовал, что нити этого узла слишком тонки для его
рук и что он - вот уже в который раз - не может понять ни людей, ни их самых
простых поступков. И, как и прежде, отступает и остается один со своим
смешным гневом и ненужной силой.
Отупевший и убитый, он шел не оглядываясь. Перед глазами его, словно
тучи, плыли багровые пятна. Позади остались белый молчаливый дом и мрачная
низкая кондитерская.
В Кршле упражнялись трубачи. Монотонная мелодия военного марша то
обрывалась, то начиналась снова. Солнце припекало, Джерзелезу стало душно.
Он шел, обливаясь потом, берегом Миляцки; внизу зеленели ракиты и вербы, на
которых еще сохранились следы весеннего паводка.
Хорошо, что дорога вдоль Миляцки такая прямая и длинная. Пусть ей
никогда не будет конца! Чтоб не надо было никуда сворачивать!
Джерзелез остановился лишь в Хисетах и, свернув с дороги, направился в
Нижний Табак. Там он вошел в маленький дворик, скрывавшийся за высокими
воротами. Затрещали и заскрипели стертые множеством ног узенькие ступеньки.
В небольшой опрятной полутемной комнате, окна которой были задернуты
занавесями из тонкого полотна, будто поджидая кого-то, сидела Екатерина.
Взгляд у нее был спокойный, а руки - белые.
Екатерина была дочерью лекаря, приехавшего сюда из Одессы. Никто не
знал, почему он покинул родину. Говорили, что лекарь этот грузин, но на
самом деле он был русским и, хотя носил феску и звали его Велибег, перед
смертью позвал священника и умер как христианин. Дочь его, осиротев, хотела
уйти в какой-нибудь монастырь в России, но знакомый грек уговорил ее