"Иво Андрич. Мост на Жепе" - читать интересную книгу автора

божий", а на малом - девиз визиря: "В молчании - надежность".
Долго сидел визирь над этим прошением, опершись одной рукой на листок,
а другой - на расчеты и эскизы зодчего. Последнее время прошения и письма
все чаще повергали визиря в глубокую задумчивость.
Летом минуло два года со времени опалы и заточения визиря. Первые
месяцы после возвращения к власти визирь не замечал в себе никаких перемен.
Он достиг расцвета сил, когда полнее всего ощущается бесценная сладость
жизни; он победил своих врагов и был могущественнее, чем когда-либо прежде;
глубиной своего недавнего падения Юсуф мог измерить теперь высоту своего
величия. Но чем дальше, тем настойчивее тревожил визиря признак темницы. И
если порой ему удавалось отогнать черные мысли, то обуздать сны было не в
его власти. Долгими ночами визиря мучили кошмары заточения и тенью
неосознанного ужаса преследовали его наяву, отравляя дни.
Великий визирь стал как-то чувствительнее к окружающим его вещам. Вещи,
которых раньше он не замечал, теперь раздражали его. Он приказал заменить
бархат в своем дворце светлым сукном, которое было гладко и мягко на ошупь и
не скрипело под рукой. Он возненавидел перламутр, ибо в его воображении
перламутр олицетворял холод пустоты и одиночества. При одном взгляде или
прикосновении к перламутру у визиря стыли зубы, а по коже пробегали мурашки.
Мебель и оружие, инкрустированные перламутром, были удалены из его покоев.
Юсуф начал ко всему относиться со скрытым, но глубоким недоверием. С
некоторых пор в душу его закралась страшная мысль: любой поступок человека и
любое его слово могут принести зло. И потенциальной возможностью зла стало
веять от всего, что Юсуф слышал, видел, говорил или думал. Визирь-победитель
ощутил страх перед жизнью. Так незаметно для самого себя он вступал в то
состояние, которое является первой фазой умирания, когда человека больше
занимают тени вещей, нежели сами вещи.
Этот недуг, прочно угнездившись в нем, разъедал ум и сердце визиря, и
не было никого, кому он мог довериться и признанием облегчить свою душу.
Когда же, закончив свою разрушительную работу, пагубная отрава обнаружит
себя, то и тогда о ней никто не узнает, и люди просто скажут: смерть. Никто
ведь и не подозревает, сколько великих и сильных мира сего неслышно носят в
себе невидимую для глаз, но неотвратимую смерть.
В то утро после бессонной ночи визирь, как обычно, чувствовал себя
усталым, но был спокоен и сосредоточен; веки его налились тяжестью, а лицо
как бы стянула утренняя свежесть. Визирь думал об умершем зодчем-чужестранце
и о тех бедняках, которые будут есть заработанный им хлеб. Он думал о
мрачной горной Боснии (воображение всегда рисовало ему Боснию в мрачных
тонах!), где даже священный свет ислама бессилен рассеять мрак, где угрюмый
нищий люд прозябал в темноте и невежестве. И сколько же таких заброшенных
уголков на этом свете? Сколько неукротимых рек без мостов и брода? Сколько
поселений без питьевой воды и мечетей без радости и красоты?
И перед внутренним взором великого визиря вставал мир, до краев
наполненный беспредельной нуждой и страхом, разнообразным и многоликим.
Солнечные зайчики прыгали по зеленой черепице садовой беседки. Взгляд
визиря упал на стихи вероучителя; он поднял руку и дважды их перечеркнул.
Помедлив, перечеркнул и правое поле своей печати, где было начертано его
имя. Остался девиз: "В молчании - надежность". Некоторое время Юсуф
колебался, но потом снова поднял руку и решительно перечеркнул девиз.
Так мост остался безымянным.