"А.Андреев. Очерки русской этнопсихологии" - читать интересную книгу автора

существования, были отнюдь не "примитивным театром средневековой Руси", а
наследниками жреческой традиции культов плодородия. А это значит, что они
должны были быть чем-то гораздо большим, чем просто носителями крестьянской
идеологии.
Это предположение давало мне надежду, что они знали своего рода
жреческую механику управления психикой тех, для кого они справляли обряды,
то есть владели системой работы с сознанием, подобной имеющимся у всех
древних религиозных и мистических школ мира. И то, что мы о ней не знаем,
означало для меня только то, что мы не можем ее рассмотреть: "мелкоскоп не
настроен ". Все восемь лет, что я провел в Тропе, я, по сути, занимался
перестройкой своего видения, чтобы научиться различать древние знания s
примелькавшемся до обезличенности. В чем-то установка на поиск "настоящей
жреческой школы" мне помогла, а в чем-то сыграла злые шутки, заставляя
искать что-то заранее заданное и проходить мимо по-настоящему ценного. Так,
в частности, было с пением.
Крестьянская психология подходит к земле и пашне не как к месту боя,
которое надо преодолеть, а как к месту жизни, где текут пот и кровь, но где
и праздники празднуются и творятся обряды. Тут опять напрашивается
сопоставление с официозной психологией двадцатого века с се искусственным
переводом явлений жизни на язык войны, как это, например, происходило с
выработкой восприятия жатвы как всенародной битвы за урожай, в то время как
старая русская литература, начиная со "Слова о полку Игореве", пытается даже
о войне рассказать языком крестьянского труда, тем самым переводя ее
восприятие в форму, не нарушающую общего народного мировоззрения.
Современная общественная психология весьма определенно противопоставляет
себя Земле - вспомнить хоть печально известное Мичуринское: "Нам нечего
ждать милостей от природы!" Ну и народный ответ на его слова: "Нам нечего
ждать милостей от природы, после того, что мы с ней сделали!" Народное
мировоззрение считает: надо поддержать жизнь Земли обрядами, главным из
которых является сам труд земледельца. Пусть всегда будет жизнь! Таков же
подход скомороха и офени к дороге. Поэтому дорога состоит для него не только
из расстояний и опасностей, но и из труда и радости. И он, отдаваясь труду
до седьмого пота, как крестьянин, как крестьянин же пользуется любой
возможностью праздновать, то есть радоваться праздности, с наслаждением
используя любой повод для веселья и гульбы. Даже при христианстве с его
непримиримой борьбой с радостями жизни мы обнаруживаем чуть не полторы сотни
праздников в году. В дохристианском же мировоззрении любая естественная
возможность завершить труд означала переход в праздность и гулянье. Все виды
труда были посвящены определенным Богам и воспринимались как обряды.
Поскольку и дни года, и дни недели тоже посвящались Богам, то и каждый вид
труда рекомендовалось начинать не просто с их благословения, как это стало
при христианстве, а посвящая соответствующему Богу, то есть в его день и с
обрядом или как обряд. Шестой день недели, именуемый теперь субботой,
назывался шесток или агнец и был, если верить Тропе, днем огненных обрядов
всех Богов (возможно, это как-то отразилось в названии: шесток - это место
перед топкой в печи, но иногда так называют и очаг). В седьмой же день,
когда ты в праве был ожидать божественного одобрения своего служения, Боги
приходили в гости к людям. Именно тогда слово Гост, очевидно означавшее
Богов-посланников типа Радогоста, Гермеса, Меркурия, Семаргла, постепенно
превратилось в знакомое нам слово гость, правда, сохраняя за собой ореол