"А.Андреев. Очерки русской этнопсихологии" - читать интересную книгу автора

небный звук.
Однако обучение всему этому шло как бы походя, и только после моей
просьбы научить духовному пению Поханя заговорил о ядрах сознания. Сказав
мне в ответ на просьбу, что "сердцем я свечу" и, следовательно, помех нет,
он словно усомнился в своих словах через какое-то время и сказал, что
придется учиться вабить.
- Конечно, ты светишь, и сердцем и ярлом... но, если петь,
тут еще сила нужна...
Что такое вабь, я знал еще по охотничьим временам. Вабить - это выть
волком, чтобы подманить его. Но самому мне этого пробовать не приходилось,
поэтому я буквально зажегся от интереса:
- Когда?
- Да хоть сегодня ночью!- ответил он, и они оба с тетей Катей
засмеялись, глядя на меня,
- А ты знаешь, чего она смеется?- спросил Поханя.- Она ведь тоже вабит.
Мы с ней еще и до войны, и после войны охотникам помогали, волков вабили.
- Тогда ж волков-то у нас много было,- закивала она в ответ на мой
удивленный взгляд,- Зимой так прямо опасно было, до Коврова можно было живым
не добраться...
- Моя Катя, вишь, в бою науку проходила!- еще раз засмеялся Поханя.

ВАБИТЬ

К вечеру мы втроем ушли в лес довольно далеко от деревни. Поханя выбрал
интересное место - участок полузаросшей лесной дороги, подымавшейся на холм.
Там, наверху, в сторонке от дороги мы расположились, развели костерок,
сварили чайку, в который тетя Катя побросала каких-то трав "для смягчения
горла", и стали ждать луну. Они все посмеивались, что в округе опять будет
множество разговоров о волках после этой ночи. Я лежал на старой фуфайке
возле костра, а они привычно хозяйничали. Чувствовалось, что им приятно было
вот так вот снова сходить в лес, посидеть у костра, можно сказать, тряхнуть
стариной. Было тепло и очень спокойно, и все это случилось благодаря мне.
Мне это все ужасно нравилось.
Как только сумерки более или менее определились и сквозь верхушки
деревьев проглянула почти полная луна, Поханя кивнул тете Кате, а потом
пихнул меня в плечо:
- Ну, подите. Поучись сначала волчицей...
Мы отошли с ней на дорогу. Я с любопытством наблюдал за бабкой:
вабить - это совсем не женское дело, по моим охотничьим понятиям. Она
поставила меня справа от себя, чуть сзади, велела слегка подогнуть
расслабленные колени и "отпустить", как они это называли, живот. Я
расслабился и вошел в ее сознание.
Она немножко присела, обвисла, поднесла ладони ко рту и, словно
подхватив что-то с земли, вдруг издала одновременно гудящий и воющий звук,
начавшийся довольно тонко, потом погрубевший, словно расширившийся и легший
на землю, а потом снова медленно и долго утоньшающийся почти до звона, и так
и отпустила его протяжной длинной нотой в сторону луны. У меня всю кожу
стянуло мурашками...
Она постояла, слегка покачиваясь, и раз за разом провыла волчицей еще
трижды. Где-то в деревне залаяли собаки. Меня знобило.