"А.Андреев. Этнография" - читать интересную книгу автора

- Ничего.
- Ну, ты же драться со мной не можешь. Тебе что-то мешает.
- Ничего не мешает.
- Ну, полно, полно! Разве ты так бы дрался с кем-то другим? Ты же со
мной не на полную дрался?
- Ну, нет, конечно.
- А как я тебе любки покажу, если ты не настоящий? Любки - это же не
драка. Любки - это от чего дети рождаются. Когда с бабой, конечно! Жизнь
это, понимаешь. А с мужиком любки - это роды. Ты же ездил к Любе, учился
повивать? Так вот Любки - это тоже повивание. В Любках надо взрослому мужику
помочь родиться заново. По-настоящему! То есть настоящим! А ты мне кого
вместо себя подсунул?
Я что-то понял и попытался сказать, что отношусь к нему с уважением, и
не могу против него драться, как на улице, где я ненавижу своих врагов и бью
их по-настоящему.
- Это ты кругом ошибаешься! - остановил меня Поханя. - Ты сам-то себя
послушай. На улице ты в ненависти, значит, вместо тебя ненависть бьет твоих
врагов, твой зверь. А со мной ты в любви и уважении, а из-за этого
сдерживаешься. А значит, у тебя заготовлен этакой воинник - боец такой, в
котором ты и сражаешься с тем, кого уважаешь. Это не уважение. Это как раз
неуважение, ты сам посмотри! Ведь это не ты меня уважаешь, а твой облик для
чужих людей мне показывает уважение.
Он дал мне какое-то время подумать. Я, в общем-то, понимал его. Но как
только у меня возник вопрос: а что еще можно делать с уважением, как не
показывать его? - Поханя точно прочитал его:
- Вот ты думаешь, что уважение такая вещь, которую и надо показывать. А
ты подумай. Для того, чтобы что-то показывать, надо его иметь. Стало быть,
где-то в тебе есть уважение. Но чтобы я его увидел, ты делаешь театр и
показываешь его. Значит, если ты его не покажешь, я его не увижу, такой
дурак? Вот, значит, как ты обо мне думаешь?
- Нет, нет, что ты, Поханя, - замахал я руками, - у меня и мыслях
не... - начал было я и осекся, глядя на его радостную улыбку. - Ты меня
как-то ловишь!
- Конечно, - согласился он. - А как еще. Любки и есть. Так как же с
уважением-то? Может ты меня не уважаешь, а хочешь обмануть, чтобы я к тебе
хорошо относился?
- Да, нет, конечно! - ответил я, заглядывая в себя.
Там в глубине я точно знал, что относился к нему с огромным уважением.
Хотя какая-то привычка относится ко всем стариками слегка свысока, из
положения более сильного и образованного человека, у меня была. Но она была
общей ко всем старикам, а не именно к Похане. Да к тому же после Степаныча и
Дядьки от нее осталась лишь тень. А за нею я относился к Похане с предельным
для меня уважением.
- Нет, Поханя, я тебя по-настоящему уважаю, - искренне сказал я.
- Да я вижу, - продолжал он улыбаться. - А как же получается, что ты
вместо себя мне артиста-то подсовываешь? Разве это уважение? Настоящее
уважение между двумя мужиками - это когда открыто, искренне, а? Два мужика в
Любках могут походить только сами, не закрываясь личинами...
Ну, я хочу сказать, что ты целый день где-то крутишься, - дела, работа,
люди поганые, врать приходится, прятать душу, закрываться... А вечерком