"Путь желания" - читать интересную книгу автора (Элдридж Джон)

Глава 12. Храните сердце до конца

В романе Габриеля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества» описана жизнь небольшого мексиканского городка Макондо, а также жизнь нескольких семей, которые считали его своим домом. Однажды течение их тихой жизни было нарушено одной болезнью — бессонницей. Ее жители на протяжении нескольких недель, а затем месяцев не могли сомкнуть глаз. Они стали плохо ориентироваться в окружающей действительности, ведь постепенно память — немаловажная вещь в жизни — начала отказывать им. Даже самые простые и всем знакомые предметы кухонной утвари начали казаться странными, незнакомыми, забытыми. Аурелиано, серебряных дел мастер, однажды работал в своей мастерской и понял, что не может вспомнить название маленькой наковальни, которую использовал в работе. Его отец, Хосе, напомнил ему, как она называется.

Когда я прочитал эту историю в первый раз, то лишь рассмеялся. Но она очаровала меня, и при втором прочтении я начал понимать, что она относится и ко мне тоже. И я сказал себе: «Неплохая идея. Наверное, и мне следует повесить над кроватью табличку, на которой будет написано: БОГ ЕСТЬ». Дело в том, что практически каждое утро я просыпаюсь неверующим человеком. Такое впечатление, что за ночь я впадаю в полную забывчивость, и когда наступает день, я совершенно теряю ориентацию. Глубокие и ценные истины, к осознанию которых Господь за эти годы привел меня, которые я помнил еще вчера, начинают казаться мне необычайно далекими. Это происходит со мной не каждое утро, но достаточно часто, чтобы я к этому привык. И я знаю, что это происходит не только со мной. Как признался Дж. Макдоналд в своем стихотворении Diary of an Old Soul,

На самом деле все люди, которые приходят ко мне за психологической помощью, сталкиваются с одной и той же проблемой. На протяжении тех сеансов, когда мы проходим с ними курс терапии, происходит много прекрасных событий. Не обязательно в начале пути, никогда по нашему требованию, но Бог являет Себя. Для этих людей зажигается свет, их сердца наполняются надеждой, а глаза слезами благодарности. Неожиданно вера, надежда и любовь начинают казаться им неотъемлемыми составляющими жизни. А во время очередной встречи меня охватывает ужас. Когда они возвращаются в мой кабинет на следующей неделе, у меня создается впечатление, что они никогда не переживали ничего подобного. О том чудесном дне они вспоминают с трудом. Жизнь опять тяжела, Бог бесконечно далек, любовь глупа. Все забыто; все кажется лишь суетой больного сердца. Мне хочется схватить их и как следует потрясти, чтобы они пришли в себя, хочется крикнуть: «Разве вы не помните? Почему вы дали воспоминаниям ускользнуть от вас?» Но до сегодняшнего дня разум брал верх, и я не позволял себе этого.

Забывчивость — это серьезная проблема. Среди всех врагов, с которыми может столкнуться наше сердце, этот враг может быть самым опасным, потому что он действует тайно. Забывчивость не вступает с нами в борьбу в открытой схватке, размахивая знаменами. Она не выходит к нам, пытаясь нас соблазнить и очаровать, как дама в красном. Она действует медленно, незаметно и как бы между делом. У моей жены в саду рос прекрасный розовый куст, который наполнял весь сад чудесным ароматом. Мы наслаждались его алыми цветами каждое лето. Но в прошлом году что-то произошло. Ветви растения неожиданно почернели, сбросили листья и цветы, и за неделю куст умер. Мы всегда очень бережно ухаживали за этим растением и не могли понять, что же мы сделали не так. Мы позвонили специалисту по цветам и узнали, что в корнях куста завелся червь, который изнутри уничтожил жизненно важную часть растения. Точно так же действует забывчивость. Она настолько медленно отсекает нас от источника Жизни, что мы почти не замечаем этого, до тех пор пока однажды цвет нашей веры не опадет.

Писание не раз предупреждает нас об опасности забывчивости, говоря об этом как прямо, так и иносказательно. Например, один сюжет из Ветхого Завета весьма прозрачен. Бог удивительным образом избавил Свой народ от тяжелого египетского рабства, проявив Свою силу и заботу. Он наслал на египтян моровую язву, Он установил Пасху, Он провел евреев по дну Чермного моря. Израильтяне праздновали избавление от ига с песнями и плясками. Но три дня спустя они стали жаловаться, что у них нет воды. Бог сделал горькие воды Мерры сладкими. Тогда они стали жаловаться, что им нечего есть. Бог снабжал их едой прямо с неба, каждое утро. Затем снова потребовалась вода. Бог дал им воду из скалы. На них напали враги, Бог спас их. И так без конца на протяжении сорока лет. И вот, когда израильтяне уже дошли до земли обетованной, Бог произнес Свое последнее предупреждение: «Только берегись и тщательно храни душу твою, чтобы тебе не забыть тех дел, которые видели глаза твои, и чтобы они не выходили из сердца твоего во все дни жизни твоей…» (Втор. 4:9, курсив автора ).

Конечно же, они ослушались, они забыли. Забыли обо всем. Эта забывчивость красной нитью проходит через всю историю Израиля. Бог вмешивается в судьбу израильтян, Он творит удивительные вещи, народ ликует. Но затем эти люди обо всем забывают и начинают поклоняться другим богам.

С ними происходит катастрофа, они молят о спасении. Опять Бог вмешивается, творит удивительные вещи, народ ликует — и так без конца. Все повторяется снова и снова, и когда в этой драме будет поставлена точка — никто не знает.

Как в случае с жителями Макондо, история израильтян — это и наша история. Со времен Ветхого Завета произошло не так много изменений, лишь контраст стал более явным, а ставки более высокими. Бог вмешался в нашу жизнь, представ перед нами во плоти, и перед тем как уйти, Он дал нам таинство причастия со словами: «Сие творите в Мое воспоминание».

Но люди не делают этого — они просто забыли Его. Павел был «шокирован» поведением галатов, удивляясь, что они «от призвавшего [их] благодатью Христовою так скоро переходят к иному благовествованию…» (Гал. 1:6). Он вынужден послать Тимофея к коринфянам, чтобы «напомнить [им] о путях [своих] во Христе, как [он] учил везде, во всякой церкви» (1 Кор. 4:17). Петр, который сам не понаслышке знал о скорби, приходящей от забвения, написал свое послание, чтобы вступить в бой с этой болезнью души: «Бог же всякой благодати, призвавший нас в вечную славу Свою во Христе Иисусе, Сам, по кратковременном страдании вашем, да совершит вас, да утвердит, да укрепит, да соделает непоколебимыми» (1 Пет. 5:10).

Так происходит даже с самыми лучшими из нас. Однажды мы с Брентом пили кофе вместе с пастором из Денвера, жене которого очень помогло то, о чем она прочитала в нашей книге «Священный роман». Пастор рассказал нам о ее долгом затворничестве в пустыне своей души, и это состояние лишь ухудшалось во время приступов депрессии. Наши слова о лучшей жизни, Боге и пути сердца стали лекарством, с помощью которого Бог вдохнул жизнь в ее иссохшее сердце. Ее муж был очень признателен нам за книгу, он снова и снова благодарил нас за то, что мы ее написали. Вы, наверное, думаете, что мы оба были очень тронуты этим. Обычно авторы дорого готовы заплатить, чтобы услышать такие слова. Но реакция Брента обнажила нечто более глубокое: «Неужели? Вы думаете, все так и есть?»

Жизнь — это путь сердца, который требует работы ума, а не наоборот. В церкви зачастую эту истину переворачивают с ног на голову и ставят знание о том, что правильно, а что неправильно, в центр жизни. Но это не так; центром жизни является сердце. И основные ее события связаны с желанием. Тем не менее, чтобы сохранить сердце, недостаточно жить желаниями. Мы слишком хорошо это уяснили. В жизни сердца мы должны держаться истины, которая будет хранить и направлять наше желание, это — вторая часть нашей задачи. По мере того как наше сердце и душа начнут исцеляться, мы должны остерегаться другого, мы должны следить за тем, чтобы не оставить поиски истины и не ориентироваться в нашем путешествии лишь на чувства и интуицию. «Следуйте за своим сердцем» — этот призыв стал слишком популярен в наше время. Или, как поет Стинг, «доверься своей душе». Это не выход. Наши духовные праотцы и праматери знали это слишком хорошо. Фома Кемпийский в своем труде The Imitation of Christ предупреждал: «Наши собственные суждения и чувства часто обманывают нас, иногда с их помощью нам удается разглядеть истину, но очень редко». Мы должны держаться за истину о лучшей жизни. Поэтому духовные столпы прошлого предупреждают нас, что мы должны сберечь и сердце, и разум. Как сказал Джеймс Хоустон в своей книге The Heart's Desire,

Дело в том, что не всякая истина помогает нам осветить сердце разумом. Можно так рассуждать об истине, что сердце лишь оцепенеет от этого. Большинство из нас было воспитано в век разума и науки. Мы привыкли думать, что лучше всего истину можно доказать научным методом — методом анализа. Если вы помните уроки биологии в школе, то должны вспомнить занятие, посвященное изучению кошки, которая стояла перед вами на столе. Во время этого эксперимента вы могли узнать о ней очень много: о ее дыхательной системе, мускулатуре, опорно-двигательном аппарате и т. д. Но в тот момент, когда вы узнавали все это, от кошки ничего не оставалось. Вы знали о ней все, но реальность ускользала от вас. Независимое, игривое, своевольное животное — живая кошка, которая стояла перед вами в ожидании долгожданной свободы и возможности убежать, как только вы встанете, чтобы открыть дверь, — исчезала.

Позвольте мне привести вам еще один пример: что такое поцелуй? Формально, в духе современных определений, это две пары челюстей, прижимающихся друг к другу на протяжении некоторого времени. Те из вас, кому знакомо чудо поцелуя, знают, что, с одной стороны, это правильно, но с другой — абсолютно неверно. Это определение лишает поцелуй красоты, таинственности, страсти и ощущения близости, оставляя нас перед ничего не говорящим фактом. Тот, кто знает, что такое поцелуй, почувствует, что его обокрали; тот, кто не имеет об этом представления, скорее всего, скажет: «Если это и есть поцелуй, то я, пожалуй, целоваться не буду».

Так же мы поступаем и с богословием. Мы изучаем Бога, человека, Евангелие и получаем тысячи, если не миллионы, фактов — все абсолютно мертвые. Дело не в том, что эти открытия неверны; дело в том, что они ничего нам не говорят. Например, я могу сообщить вам несколько фактов о Боге. Он всеведущ, всемогущ и неизменен. Вот так — разве вы не чувствуете себя ближе к Нему? Все, что мы сейчас перечислили, не раскрывает одного — Он личность, и, как сказал Э. Тозер, «всей глубиной Своей всемогущей натуры Он думает, желает, радуется, чувствует, любит, жаждет и страдает, как любая другая личность». Как нам получить информацию о какой-то личности? Услышав ее историю. Все эти невероятные, печальные и вдохновляющие истории, которые мы рассказываем, позволяют другим что-то узнать о нас. Мы должны прочитать Писание как Историю, каковой оно и является, и перестать относиться к нему как к энциклопедии, пытаясь отыскать там «советы и инструкции».

Напоминание об Истории можно встретить везде — в фильмах и романах, в детских сказках, в окружающем нас мире природы и в историях нашей жизни. Более того, каждый роман, фильм, песня или стих, которые запали вам в душу, рассказывают нечто, что вам нужно знать о Священном романе. Даже природа кричит нам о великом сердце Божьем и о драме, которая сейчас разворачивается. Рассвет и закат каждый день рассказывают нам сказку, напоминая о величии Эдема, предсказывая его возвращение. «С высот вечности» доносятся звуки трубы. Мы должны прислушиваться к ним, потому что они драгоценны, мы должны хранить их в своем сердце.

Чтобы не забыть о каком-то важном деле или событии, люди завязывают узелки на память. Бог повелел евреям делать повязки над глазами, на которых были бы записаны Его слова, заповеданные им. Некоторые понимали это буквально и носили на лбу небольшие коробочки (филактерии), в которых хранили фрагменты Писания. Раньше я читал об этом и думал, что это довольно глупо; теперь я отношусь к этому с сочувствием. Мне тоже нужно всегда иметь перед собой одну надпись, чтобы видеть ее каждый день: Бог есть.

Блез Паскаль пошел еще дальше. В ночь своего обращения, 23 ноября 1654 года, чтобы передать свои первые впечатления от встречи с живым Богом, он записал следующие слова:

Когда он умер, эта памятка была найдена зашитой в подкладку его сюртука, рядом с сердцем. Он хранил ее там со дня своего обращения и до последнего вздоха.

Если мы хотим сохранить наши сердца до конца пути, нам необходимо сделать что-то аналогичное. Потому что с каждым днем мы все больше забываем об Истории. Ее постоянно стирает из нашей памяти нечистый — главный разрушитель. Он искажает, выворачивает и расчленяет истину до тех пор, пока мы не перестаем узнавать те ее фрагменты, которые у нас остались. Или мы сами теряем ее на ярмарке тщеславия. Атакуемые каждый день сотнями идей, каждая из которых помечена маркировкой «необходимая», мы оставляем позади себя действительно важные вещи, которые могли стать единственным убежищем для нашего сердца.

Мне вспоминается история о маленьком крысенке Бросай-Хватай, которую я узнал еще ребенком. Этот крысенок каждое утро отправлялся в рискованное путешествие, чтобы выполнить важное поручение, но внезапно что-то привлекало его внимание. Сначала это был осколок голубого стекла. Он бросал то, что нес, и поднимал стеклышко с намерением принести его домой и показать своей маме. То-то она обрадуется! Но по пути домой он замечал серебристый блеск какого-то предмета, сверкающего на солнце. Он останавливался, чтобы посмотреть на него поближе. И вот стеклышко уже становилось ненужным и оставалось брошенным, потому что теперь он находил нечто лучшее — пробку от бутылки. И так далее в том же духе. К тому времени, как он доходил до дома, настоящее сокровище оставалось далеко позади.

Мы должны больше думать о том, как нам держаться истины. Пилигримы духа, которые равнялись на св. Бенедикта, серьезно относились к этой задаче; боюсь, гораздо серьезнее, чем мы. Обычный день монаха-бенедиктинца начинался в полночь, когда он вставал на ночной молебен. Во время этого молебна читалось не менее двенадцати псалмов, не менее трех отрывков из Библии, пелось несколько гимнов и произносилось несколько молитв. С рассветом начинался утренний молебен, за ним следовали еще шесть: служба первого часа, третьего часа, шестого часа, девятого часа, вечерня и повечерие. Семь раз в день монахи откладывали дела и посвящали время молитве и чтению псалмов. Вместе с ночным стоянием получается, что прочитывалось более двадцати девяти псалмов, не считая чтения из Священного Писания, молитв, гимнов и песнопений.

Я не предлагаю всем нам заимствовать устав бенедиктинцев. Но я советую вам задуматься вот над чем: эти люди оставили суету мира, чтобы целиком посвятить себя Богу. Они жили в обстановке, которая была создана специально, чтобы помогать им стоять пред Богом, и что же они обнаружили? Что они нуждаются в том, чтобы им напоминали об этом через каждые несколько часов, каждый день и каждую ночь! Почему же мы думаем, что нам, живущим во враждебном хаосе этого мира, достаточно лишь время от времени обращаться к Богу? «Эй, Господь, я знаю, что уже давно не разговаривал с Тобой, но… э-э-э… спасибо, что был рядом со мной, и, пожалуйста, помоги мне прожить этот день». Мы обманываем сами себя, если полагаем, что можем сохранить сердце без постоянного обращения к истине. Поэтому разрешите мне немного поделиться с вами монашеской мудростью, которая будет полезна современному паломнику.

Во-первых, вам необходимо избавиться от постоянного шума окружающей жизни. Выключите телевизор — это враг вашего сердца. Купить телевизор — это значит позволить ярмарке тщеславия войти в ваш дом. Вас охватывает стремление к подражанию, ваше желание постоянно атакуется. Даже новости приносят скорее вред, чем пользу, из-за искусственной важности, которую они придают событиям. Разве вы не замечали? Каждый вечер вам рассказывают о чрезвычайно важном происшествии; телевизионщики вынуждены это делать, чтобы продавать свои новости. Но если все становится важным, следовательно, на самом деле все это не имеет никакого значения. По-моему, это Торо сказал: «Не читайте „Таймс“, читайте вечность» (Игра слов. Название газеты Times в переводе с англ. означает «время». — Примеч. пер. ). Сомневаюсь, что можно совместить и то, и другое. Надо полностью отключиться от шума повседневности и освободить в своей жизни место для вечного. Томас Мертон в своей книге The Wisdom of the Desert напоминает нам о первых христианах, которые бежали в пустыню на юге Палестины, чтобы стать ближе к Богу. Они воспринимали общество как «потерпевший крушение корабль, каждый пассажир которого должен плыть к вечной жизни». Они верили, что если «позволить себе дрейфовать в море жизни, пассивно принимая принципы и ценности современного общества, то это приведет к неминуемой катастрофе».

После того как пастухи узнали о рождении Иисуса Христа от ангела, они отправились на поиски Младенца и нашли Его лежащим в яслях. Все жители Вифлеема были удивлены этим рассказом, но Мария, как нам сказано, «сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем» (Лк. 2:19). Позже, когда Мария и Иосиф нашли Иисуса в храме разговаривающим с учителями, нам снова говорится, что все дивились Его разуму и ответам. «И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем» (Лк. 2:51). Эта история представляет собой нечто большее, чем волнующее повествование о материнской любви; Марии пригодятся эти сокровища, когда все обернется против ее Сына. В самый горький час, когда ее душа будет рваться на части, она не потеряет своего сердца. И я думаю, что именно «слова сии», которые она сберегла в памяти, помогли ей.

Поэтому если вы еще не придумали, как сохранить то, что Бог говорит вам, начинайте вести дневник. Каждый год я завожу новый дневник, чтобы фиксировать путь моего сердца. Этот дневник должен отражать то, что имеет отношение к вашему путешествию, и этим он сильно отличается от дневника, в котором просто перечисляются события очередного дня, или, еще хуже, от популярного ныне ежедневника, в который попадают лишь задачи текущей недели. Дневник должен быть посвящен событиям внутренней жизни. В конце моего дневника есть раздел, который я назвал «Этот новый день». Там я записываю центральные истины, к которым должен возвращаться по меньшей мере каждое утро, чтобы они направляли мое желание к Отчему дому. В этот дневник я записываю все поворотные и решающие события нового года, но когда мне требуется толкование этих событий, моих переживаний и моего нового опыта, я возвращаюсь к заветному разделу. Как бенедиктинцы, мы должны постоянно напоминать себе о непреходящих истинах — утром, днем и вечером.

Однажды мы с моим другом Крейгом сидели, греясь в теплых лучах солнца, напротив каньона Фор-Майл и обедали. Он достал томик Паскаля и прочитал вслух такие слова: «Ужасно чувствовать, что все, чем мы обладаем, уходит от нас, и упорствовать в своей привязанности, не тревожась ни о чем, не задаваясь вопросом, а можем ли мы обладать чем-то вечным». Это было во вторник днем; а вечером мы должны были приступить к проведению курса психологической реабилитации для тех людей, что собрались на ранчо. Мы должны были отправиться на рыбалку и на исследование местности, где собирались начать восхождение в горы. Чуть позже мы должны были встретиться с Брентом и другими мужчинами на ранчо.

Природа каньона потрясающе красива, по ущелью петляет извилистая река, окаймленная с обеих сторон высокими каменными стенами. Казалось странным, что мы будем говорить об ускользающей жизни в этом уголке мира, где сам воздух пронизан надеждой на лучшую жизнь. Впереди у нас были потрясающие дни отдыха, которые предстояло провести с чудесными людьми, занимаясь тем, что я любил больше всего на свете. Я не знал, почему Крейг открыл сочинение Паскаля «Мысли», не знал я и о том, что произойдет в ближайшем будущем. Мне еще предстояло осознать эти пророческие слова, сказанные нам Богом накануне трагического события.

Бог обращается к нам гораздо чаще, чем мы думаем. И Его слова — настоящие сокровища, которые мы должны сохранить в своем сердце — зашить их в подкладку нашего пиджака, если требуется, — на тот случай, если наступит черная минута в жизни. Как заметил Ф. Бучнер, «Его слово, обращенное к нам, невыразимо целительно и драгоценно». Поэтому я готов поделиться с вами некоторыми моими записями в надежде, что они побудят вас сохранить и запомнить слова и образы, которые каждый день вашей жизни будут напоминать вам об Истории:

У меня записано еще много разных мыслей и образов, но, возможно, они будут лишены для вас всякого смысла. Я избавлю вас от необходимости читать записи, которые могут напомнить вам просмотр домашних видеозаписей. Боюсь, что уже и так немного злоупотребил вашим вниманием. Но позвольте поделиться с вами еще одним наблюдением, которое можно выразить двумя словами: полевой жаворонок.

Однажды холодным и ветреным весенним утром я снова услышал пение двух жаворонков, которые перекликались друг с другом. И в их пении я услышал голос Божий. Он убеждал меня сберечь мою собственную летнюю песню, несмотря на то, что зима жизни пытается заморозить мою весну, занести ее снегом. «Не сдавайся, — сказал Он. — Не улетай со своей жердочки, а продолжай петь свою песню, полную летней радости и уверенности в том, что Я забочусь о тебе. Не по твоей воле приходит весна, дитя Мое; поэтому не тебе следует заботиться о том, чтобы за ней пришло лето. Они наступают по воле Отца, и они обязательно наступят». Я подумал о словах Клайва Льюиса, которые он написал в своем эссе The Grand Miracle:

Брента похоронили днем в четверг. Когда мы все, его родственники и друзья, собрались у могилы, Крейг прочитал такие слова: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек» (Ин. 11:25–26). Он закрыл Библию, и мы остались стоять в тишине, не зная толком, что сказать или что сделать, никто не хотел уходить, но никто не хотел и оставаться. Казалось, что будущего нет. В этот момент запел жаворонок.

Эта книга — моя ответная песнь ему.