"Леонид Андреев. Баргамот и Гараська (авт. сб. Рассказы и повести)" - читать интересную книгу автора

ЛЕОНИД АНДРЕЕВ


БАРГАМОТ И ГАРАСЬКА


Было бы несправедливо сказать, что природа обидела Ивана Акиндиныча
Бергамотова, в своей официальной части именовавшегося "городовой бляха №
20", а в неофициальной попросту "Баргамот". Обитатели одной из окраин
губернского города Орла, в свою очередь, по отношению к месту жительства
называвшиеся пушкарями (от названия Пушкарной улицы), а с духовной стороны
характеризовавшиеся прозвищем "пушкари - проломленные головы", давая Ивану
Акиндиновичу это имя, без сомнения, не имели в виду свойств, присущих
столь нежному и деликатному плоду, как бергамот. По своей внешности
"Баргамот" скорее напоминал мастодонта или вообще одного из тех милых, но
погибших созданий, которые за недостатком помещения давно уже покинули
землю, заполненную мозгляками-людишками. Высокий, толстый, сильный,
громогласный Баргамот составлял на полицейском горизонте видную фигуру и
давно, конечно, достиг бы известных степеней, если бы душа его, сдавленная
толстыми стенами, не была погружена в богатырский сон. Внешние
впечатления, проходя в душу Баргамота через его маленькие, заплывшие
глазки, по дороге теряли всю свою остроту и силу и доходили до места
назначения лишь в виде слабых отзвуков и отблесков. Человек с возвышенными
требованиями назвал бы его куском мяса, околоточные надзиратели величали
его дубиной, хотя и исполнительной, для пушкарей же - наиболее
заинтересованных в этом вопросе лиц - он был степенным, серьезным и
солидным человеком, достойным всякого почета и уважения. То, что знал
Баргамот, он знал твердо. Пусть это была одна инструкция для городовых,
когда-то с напряжением всего громадного тела усвоенная им, но зато эта
инструкция так глубоко засела в его неповоротливом мозгу, что вытравить ее
оттуда нельзя было даже крепкой водкой. Не менее прочную позицию занимали
в его душе немногие истины, добытые путем житейского опыта и безусловно
господствовавшие над местностью. Чего не знал Баргамот, о том он молчал с
такой несокрушимой солидностью, что людям знающим становилось как будто
немного совестно за свое знание.
А самое главное, - Баргамот обладал непомерной силищей, сила же на
Пушкарной улице была все. Населенная сапожниками, пенькотрепалыциками,
кустарями-портными и иных свободных профессий представителями, обладая
двумя кабаками, воскресеньями и понедельниками, все свои часы досуга
Пушкарная посвящала гомерической драке, в которой принимали
неюсредственное участие жены, растрепанные, простоволосые, растаскивавшие
мужей, и маленькие ребятишки, с восторгом взиравшие на отвагу тятек. Вся
эта буйная волна пьяных пушкарей, как о каменный оплот, разбивалась о
непоколебимого Баргамота, забиравшего методически в свои мощные длани пару
наиболее- отчаянных крикунов и самолично доставлявшего их "за клин".
Крикуны покорно вручали свою судьбу в руки Баргамота, протестуя лишь
для порядка.
Таков был Баргамот в области международных отношений. В сфере
внутренней политики он держался с неменьшим достоинством. Маленькая,
покосившаяся хибарка, в которой обитал Баргамот с женой и двумя детишками