"Шервуд Андерсон. Дверь ловушки" - читать интересную книгу автора

фигура оживала. Хью тоже садился на диван, и она протягивала руку и
касалась его лица.
Хью не хотел, чтобы это случилось теперь. Постояв минуту посреди
комнаты, он подошел к двери, отпер ее и вышел на лестницу.
- Пожалуйста, Уинифред, не шуми, когда придешь наверх. У меня болит
голова, и я постараюсь заснуть, - солгал он.
Вернувшись в свою комнату и заперев дверь, он почувствовал себя вне
опасности, погасил свет и, не раздеваясь, бросился на диван.
- Он думал о Мэри Кокрейн, своей ученице, но был уверен, что думает о
ней совершенно отвлеченно. Она была подобна той женщине, которая шла доить
корову и которую он видел, когда в молодые годы гулял далеко в прерии,
чтобы излечиться от внутреннего смятения. В его жизни она занимала такое же
место, как человек, бросивший камнем в собаку.
- лДа, она еще не сложилась, она подобна молодому деревцу, - повторял
он. - Люди всегда так. Они вдруг перестают быть детьми и становятся
взрослыми. Так будет и с моими детьми. Малютка Уинифред, только еще
начинающая лепетать, скоро будет как эта девушка. Я избрал эту Мэри не в
силу какой-либо особенной причины. По какой-то причине я отошел от жизни, а
она вернула меня назад. Это могло случиться со мной и при других
обстоятельствах: если бы я увидел, как ребенок играет на улице или старик
входит в дом. Она не принадлежит мне. Она уйдет из моего поля зрения.
Уинифред и дети останутся при мне, и я останусь при них. Мы узники, потому
что принадлежим друг другу. А вот Мэри Кокрейн свободна, или, по крайней
мере, она не узница нашей тюрьмы. Несомненно, со временем и она построит
себе тюрьму и будет жить в ней, но я не буду иметь к этому никакого
отношения╗.
Ко времени третьего года пребывания в колледже в Юнион-вэлли Мэри
Кокрейн сделалась как бы принадлежностью семьи Уокеров. Но она все еще не
знала Хью. Детей она звала лучше, чем он, быть может лучше, чем их мать.
Осенью она с мальчиками ходила в лее за орехами. Зимой она каталась с ними
на коньках на небольшом пруду рядом с домом.
Уинифред принимала ее, как принимала все: услуги обеих негритянок,
рождение детей, обычное молчание мужа.
-И вдруг, совершенно внезапно и неожиданно, молчание Хью,
продолжавшееся всю его женатую жизнь, прервалось. Идя домой с
немцем-преподавателем новых языков в колледже, он по дороге вел горячие
споры. Он останавливался на улице при встрече с людьми и разговаривал с
ними. Копаясь в саду, он пел и насвистывал.
Как-то осенью, придя под вечер домой, он застал всю семью в гостиной.
Дети играли на полу, а негритянка-няня сидела в качалке с ребенком на руках
и мурлыкала негритянскую песенку. Мэри Кокрейн тоже была здесь. Она сидела
и читала книгу.
Хью подошел прямо к ней и заглянул ей через плечо. В этот миг в
комнату вошла Уинифред. Он протянул руку и выхватил книгу у девушки. Она
удивленно посмотрела на него. С бранным словом швырнул он книгу в пылавший
камин и разразился целым потоком слов. Он проклинал и книги, и людей, и
образование.
- К черту все это! - кричал он. - Зачем вам читать о жизни? Зачем
людям нужно думать о жизни? Почему они просто не пользуются жизнью? Почему
они не хотят расстаться со своими книгами, мыслями и школами?