"Шервуд Андерсон. Яйцо" - читать интересную книгу автора

несколько недель живет в виде крошечного пушистого создания, какое
изображают на пасхальных открытках, затем становится отвратительно
облезлым, поедает неимоверное количество маиса и муки, в поте лица добытых
вашим отцом, заражается болезнями, называемыми типуном, холерой и бог знает
как еще, стоит, тупо глядя на солнце, хиреет и дохнет. Несколько кур, а
иногда и петух, предназначенные служить неисповедимой воле господней,
выживают и достигают зрелости. Куры кладут яйца, из них выходят новые
цыплята, и этим ужасный круг завершается. Все это невероятно сложно.
Большинство философов, видимо, воспитывалось на куриных фермах. От цыпленка
так много ожидают и так ужасно в нем разочаровываются. Маленькие цыплята,
только начинающие свой жизненный путь, кажутся такими деятельными и
проворными, а на самом деле они так безнадежно глупы! Они так похожи на
людей, что сбивают вас с толку, когда вы размышляете о жизни. Если они не
погибают от болезней, то ждут, пока не возбудят в вас радужные надежды, а
затем лезут под колеса телеги, чтобы раздавленными насмерть вернуться к
своему создателю. В юности они кишат паразитами, и на лекарственные порошки
приходится тратить состояния.
В более позднем возрасте я наблюдал возникновение целой литературы по
вопросу о том, как разбогатеть, разводя кур. Она предназначена для богов,
только что вкусивших от древа познания добра и зла. Это литература
оптимистическая: в ней провозглашается, что простые, но настойчивые люди,
владеющие несколькими наседками, могут добиться многого. Не давайте себя
завлечь. Отправляйтесь с верой в успех искать золото на обледенелых холмах
Аляски, доверьтесь честности политиков, верьте, если хотите, в то, что мир
с каждым днем становится лучше и что добро восторжествует над злом, но не
читайте и не верьте литературе, посвященной вопросу о курах. Она написана
не для вас.
Однако я отклоняюсь. Рассказ мой в основном касается курицы. Если
выразиться точно, в центре его будет яйцо. Десять лет отец с матерью
боролись за то, чтобы наша птицеводческая ферма приносила доход, а затем
они прекратили эту борьбу и начали новую. Они перебрались в город Бидуэл,
штат, Огайо, и занялись ресторанным делом. Промаявшись десять лет с
инкубаторами, в которых не выводились цыплята, и с малюсенькими, в своем
роде прелестными пушистыми шариками, превращавшимися в полуголых молодок и
петушков, а затем во взрослых мертвых птиц, мы всё бросили и, сложив наш
скарб на подводу, отправились, словно окрыленный надеждами крохотный
караван, в Бидуэл, в поисках места, откуда можно было бы снова начать
восхождение к высотам жизни.
Мы, вероятно, имели довольно плачевный вид и походили на беженцев,
спасающихся с поля сражения. Я шел с матерью по дороге. Подводу, на которой
находились наши вещи, выпросили на тот день у соседа, мистера Элберта
Григса. Над бортами ее торчали ножки дешевых стульев, а позади груды
кроватей, столов и ящиков с кухонной утварью стояла плетеная корзина с
живыми цыплятами и на ней детская коляска, в которой меня катали в детстве.
Почему мы так цеплялись за детскую коляску, я не знаю. Вряд ли можно было
ожидать появления на свет еще детей, да и колеса у нее были поломаны. Люди,
у которых мало вещей, крепко держатся за те, что у них есть. Когда думаешь
об этом, жизнь представляется безнадежно унылой.
Отец ехал, сидя высоко на вещах. Ему в то время было сорок пять лет,
голова его облысела, и сам он несколько потучнел, а от долгого общения с