"Поль Андреота. Сладкий вкус огня [NF]" - читать интересную книгу автора

способны убивать на расстоянии, пронзив вязальной иглой фотографию! В век
межпланетных полетов! - Тут Берни грохнул кулаком по столу так, что
подскочили лежавшие на нем предметы. - Возвращение к средневековому
оккультизму. В наш век науки и прогресса! Своего рода социологическая
компенсация... Тут с ходу не разобраться... Боже! Ты только взгляни... В
конце концов, это может оказаться интереснее, чем левые, интереснее, чем
Вьетнам!
Я откинулся на спинку кресла и слушал, расслабившись, как дзюдоист
перед броском. И столь же внимательно. Я знал все приемы Берни. "Только
взгляни" - был одним из них. Когда Берни хотел убедить фотографа засесть с
телеобъективом у окна какой-нибудь актрисы или репортера - вытянуть
сведения у пятилетнего ребенка о пьяных похождениях папаши, - он всегда
говорил, что нужно взглянуть. Отговорить его можно было только одним
способом - предложить что-то другое: какую-нибудь нелепицу, но менее
нелепую, какую-нибудь грязь, но менее грязную. Это я и попробовал сделать.
- У меня тут родилась идея, когда пили в "Бильбоке": тайная
проституция.
- О, Серж, избавь меня от своих интеллектуальных фантазий!
- Ты бывал в последнее время в клубах Сен-Жермена?
- Тебе нужно...
- Ты видел всех этих птичек, поджидающих седовласых донжуанов?
Пятьдесят процентов малышек, танцующих всю ночь напролет, продаются, чтобы
купить одежду в самой последней лавке... Это фантастическая тема, Андрэ!
Я тоже мог применить прессинг, если меня вынуждали. Берни слушал, и на
его лице появлялось такое скучное выражение, словно он только что извлек
меня из своей мусорной корзины.
- Мы должны дать это как телерепортаж, - продолжал я, - поговорить с
девочками, привести фотографа, чтобы он походил и поснимал всех подряд.
- У меня есть для тебя другая работа, - устало сказал Берни. - Может,
ты будешь любезен послушать меня пять минут?
Я опять откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза, с видом человека,
который мужественно сражался и знает, что теперь его совесть чиста.
Последнее увлечение Берни было самой несуразной идеей, которая
когда-либо зарождалась в его голове. Чем больше он говорил, тем больше
убеждал самого себя в том, что во французской деревне возрождается
искусство чародейства.
- Может, наступает новый золотой век крестьянской магии, старила!
Он провел блестящее сравнение между черными африканцами, перенимающими
нашу культуру, и нами, осваивающими культуру Африки. Один из тех великих
исторических обменов, последствия которого невозможно оценить, пока не
пройдут годы. Он шел дальше - он всегда шел дальше!
- В конце концов, разве электричество и телевидение - в своем роде не
колдовство? Ты можешь объяснить мне, старина, почему свет зажигается,
когда я нажимаю на выключатель? Все это таинственно, и, быть может,
какой-нибудь деревенщина знает побольше, чем нобелевский лауреат. - Он
привел несколько примеров - он всегда приводил несколько примеров. Истории
о том, как у свиноматок рождаются мертвые поросята, как у коров скисает
молоко и как дети падают в силосную яму в полнолуние.
- Приворотное зелье, суккубы, Каббала - люди говорят об этих вещах все
больше и больше... Я хочу, чтобы ты добрался до истины! И еще одно, Серж.