"Федерико Андахази. Город еретиков" - читать интересную книгу автора

Федерико Андахази

Город еретиков

(пер. Кирилл Корконосенко)

1

Дом Божий


1

Труа, Франция, 1347 год

Ветер становился рыданием, разбиваясь о шпили аббатства
Сен-Мартен-эз-Эр. Этот звук, подобный вою собаки на полную луну, смешивался
со звуками, доносившимися из келий. Наступал тот час, когда монастырское
молчание постепенно превращалось в приглушенную литанию: удары плетей по
израненным спинам, жалобные всхлипы бичующихся, молитвенное бормотание и
громогласные призывы, стоны, порожденные мистическим экстазом, и другие,
следствие менее благочестивых страстей, - все эти звуки начинали раздаваться
в монастырских стенах одновременно, с наступлением ночи.
Юный монах, отец Аурелио, шел вперед решительной походкой, словно желая
заглушить своими шагами это неясное бормотание. Ему требовалось немного
побыть в тишине. Держа в руке маленькую свечку, он продвигался по темному
узкому каменному коридору, по сторонам которого располагались двери в кельи,
откуда и доносилась череда этих звуков. Монах накинул на голову капюшон,
безуспешно пытаясь от них отгородиться. Этот концерт, день ото дня
начинавшийся после того, как отзвучит angelus,[1] всегда угнетал
чувствительную душу послушника, однако в эту ночь он ощутил какое-то дурное
предзнаменование. Что-то в этом мрачном хоре звучало не в лад, хотя юноша и
не мог точно определить, что именно. Он направлялся к крытой галерее,
опоясывавшей центральную площадь аббатства, чтобы забыться под стрекот
сверчков и шелест мотыльков, как вдруг услышал из-за одной из дверей крик,
который тотчас же оборвался. Юноша вздрогнул. Такие звуки не испускали при
самобичевании. На мгновение Аурелио засомневался, принадлежал ли этот вопль
человеческому существу. Монах остановился и попытался различить что-нибудь
определенное в этом всплеске боли; он уже собирался продолжить путь, но в
этот момент крик повторился; как и в прошлый раз, что-то его оборвало. Отец
Аурелио повернул обратно и осторожно сделал несколько шагов назад. От
волнения сердце его билось часто-часто. Руководствуясь одной лишь интуицией,
юноша остановился возле двери в келью брата Доминика. Внутри сделалось
подозрительно тихо. Доминик из Реймса обычно бичевал себя по ночам, перед
сном, и Аурелио точно знал продолжительность этой процедуры. Неожиданно
из-за двери послышались возбужденное дыхание, скрип дерева - вероятно,
монашеского ложа, - и тогда в третий раз раздался тот же жалобный вопль. Это
не был хриплый бас брата Доминика; этот голосок звучал тонко, еще более
истончившись от страха и страдания. Юный священник убрал руку со свечой
подальше от своих глаз и разглядел на полу, прямо у себя под ногами, свежие