"Федерико Андахази. Фламандский секрет" - читать интересную книгу автора

не должна была быть живопись.
Новый ученик стал для мастера настоящим испытанием. Джованни Динунцио
был полной противоположностью Пьетро делла Кьеза. Флорентиец имел сходство с
влажной глиной - такой же податливый и мягкий; вновь прибывший, наоборот,
обладал твердостью камня. И дело было не в отсутствии таланта, вовсе нет -
Франческо Монтерга не оставлял надежды, что, преодолевая свои пороки, юноша
проявит те же способности, какие выказал, приобретая их в столь краткий
срок. Для Пьетро, как ни странно, появление нового ученика из Ареццо
оказалось большим облегчением. Робость и скромность Джованни помогали
переносить высокомерный цинизм Хуберта. Джованни Динунцио прислушивался к
критическим замечаниям Пьетро делла Кьеза и, несмотря на то, что был двумя
годами старше, с готовностью следовал его советам и указаниям. Очень скоро
Пьетро и Джованни стали друзьями. Первого ученика мастера Монтерги
совершенно, казалось, не беспокоит необходимость уделять вновь прибывшему
специальное внимание. Со своей стороны, Хуберт относился к Джованни с плохо
скрываемым презрением. Провинциальные манеры, поношенное платье и наивная
открытость сына шорника вызывали в нем чувство, граничащее с отвращением.
Как-то раз, вечером в августе, когда Джованни Динунцио снимал с себя
рабочую одежду, Пьетро делла Кьеза случайно увидел его голым. К полнейшему
своему изумлению, флорентиец заметил, что между ног его товарища болтается
нечто таких внушительных размеров, что больше всего это подошло бы главному
колоколу на соборной колокольне. Юноша рассматривал этого мертвого зверя с
набухшими венами, которые, как реки, сливались и разливались, и не мог
понять, как только Джованни удается носить такое чудо и жить при этом
нормальной жизнью. С того дня Пьетро не мог не задумываться о себе с
сожалением каждый раз, когда видел те скудные возможности, которыми наградил
или, точнее, недонаградил его Бог. Но вскоре юноша сделал еще одно открытие,
которое напугало его много больше.
Однажды ночью Пьетро делла Кьеза услышал подозрительный шум, который
доносился из библиотеки. Встревоженный юноша подумал, что в дом забрались
воры, и решил для начала глянуть в замочную скважину. Он застал именно тот
момент, когда Франческо Монтерга в первый раз созерцал тайное чудо, хозяином
которого был его новый ученик. И насколько мог разобрать Пьетро, мастер был
настолько поражен увиденным, что, разуверившись в собственном зрении, решил
прибегнуть к осязанию, но, боясь, что и это чувство его обманывает, посчитал
необходимым попробовать на вкус. Пьетро делла Кьеза, духовного сына
Франческо Монтерги, охватило томительное изумление, и он не смог устоять на
ногах. Он потерял равновесие, причем так неудачно, что споткнулся, ухватился
за створки двери и настежь распахнул их. Все три участника этой сцены в
ужасе замерли, глядя друг на друга. В следующий миг Джованни бросился
наутек, сгорая со стыда, а мастер выпрямился и, не произнося ни слова,
сурово посмотрел на Пьетро; такого выражения лица ученик не помнил. Приговор
был ясен: Пьетро никогда ничего не видел. Все это случилось за день до его
исчезновения.
Но настоятелю Северо Сетимьо, как ни старался он проникнуть в смысл
молчания присутствующих на похоронах, ничего не было известно об этих
событиях, происходивших в стенах дома Франческо Монтерги и сокрытых от
посторонних глаз.