"Федерико Андахази. Фламандский секрет" - читать интересную книгу автора

Мастер Монтерга, устремив взгляд в какую-то неясную точку,
расположенную даже глубже, чем дно могилы, вспоминал день, когда он впервые
увидел того, кому было суждено стать самым верным его учеником.

II

Однажды утром, в 1474 году, в мастерскую Франческо Монтерги зашел аббат
Томмазо Верани, с собой он притащил какие-то свертки. Отец Верани возглавлял
тогда Оспедале дельи Инноченти *. Он приветствовал художника с особым
радушием, было видно, что он, как никогда, оживлен, не в силах скрыть
переполняющее его возбуждение. Священник бросил на стол несколько холстов,
пристально посмотрел на мастера и попросил высказать свое ученое мнение. Тот
взглянул на первый из рисунков, так некстати принесенных аббатом, поначалу
без особого интереса. Предполагая, что речь идет о дерзновенной попытке
самого отца Верани пуститься в плавание по коварному морю художнического
ремесла, Франческо Монтерга решил проявить снисхождение. Не выказывая
никакого энтузиазма, еле заметно покачав головой, мастер произнес приговор
первому рисунку тоном, в котором читалось предостережение:
______________
* Воспитательный дом (буквально - Приют невинных), построенный во
Флоренции Филиппе Брунеллески в 1421 - 1444 гг.

- Совсем неплохо.
Это был рисунок углем - девять арок галереи Воспитательного дома,
построенного Брунеллески. Художник подумал про себя, что начинающий мог бы
справиться с такой задачей и гораздо хуже. Он отметил хорошее понимание
законов перспективы, интересный ракурс, а также, уверенность линий в
изображении высокой колокольни Сантиссима Аннунциата на заднем плане. Игра
света и тени передана, конечно, грубовато, но и здесь по крайней мере
прослеживалась довольно четкая идея, соответствующая расхожим представлениям
о свете. Прежде чем Франческо Монтерга успел рассмотреть рисунок во всех
деталях и высказаться более определенно, отец Верани развернул другой холст
поверх первого. Это был портрет самого аббата, рисунок сангиной - наивный,
но выполненный решительной и легкой рукой. Выражение лица аббата было
схвачено точно. В любом случае, подумал мастер, между правильностью этих
рисунков и стремлением к совершенству, в котором и состоит талант художника,
лежит непреодолимая пропасть. К тому же надо учитывать и возраст отца
Верани. Он попытался подыскать нужные слова, чтобы, с одной стороны, не
ранить самолюбие священника, а с другой стороны, не обольщать его напрасными
надеждами.
- Мой дорогой аббат, эти работы, несомненно, выполнены со всем тщанием.
Но в нашем возрасте... - продолжил он нерешительно, - я хочу сказать... это
то же самое, как если бы я в мои годы попытался стать кардиналом...
Глаза отца Верани загорелись, словно отзыв художника показался ему
верхом похвалы. Он перебил, не дожидаясь окончания приговора:
- И вы еще совсем ничего не видели!
Священник подхватил Франческо Монтергу под руку и почти что потащил к
дверям, бросив остальные рисунки на столе. Он повлек мастера вниз по
ступенькам, и прежде чем тот нашелся что сказать, они уже шагали по улице по
направлению к Оспедале дельи Инноченти.