"Михаил Анчаров. Записки странствующего энтузиаста" - читать интересную книгу автора

3

... ная телеграмма! - Расслышал я голос женщины, чем-то испуганной. -
Протопопов!.. Товарищ Протопопов, срочная телеграмма!
У меня душа начала скучно леденеть. Женщина боялась крупного ушастого
щенка, который мотался по участку и лез ко всем с тяжелыми ласками. Но я
тогда не обратил внимания на эту простую причину испуга почтальонши, которая
выкликала меня из-за калитки дачи, где я жил. У меня на это тоже были
причины.
Протопопов - это я, Акакий Протопопов. Имя и фамилию я себе выбрал в
этом романе достаточно нелепые, чтобы не подумали, что я как-нибудь
героически выпячиваюсь или "якаю". Поэтому несколько игривый тон даже тогда,
когда я описываю случаи, когда мне худо, проистекает из того соображения,
что для истинного художника любой финал - это не прекращение искусства, а
всего лишь начало другого этапа. Пластинка кончилась, иголка хрипит, значит,
пришло время другой музыки. Не надо только заранее бояться, что пластинка
сломается. Все равно все помрем, чего уж там.
Я помню одного дурачка (это был я), который долго рыдал на трофейном
фильме про жизнь Рембрандта и красиво возжелал себе такую судьбу, и это
потом влияло на его судьбу. Рембрандта из него, естественно, не вышло, но
лиха он хватил предостаточно.
Начнем с того, что на своей свадьбе, когда тесть предложил выпить за
спокойную жизнь, этот дурачок в ответ предложил выпить за беспокойную жизнь.
И он ее получил почти немедленно. Дело происходило после воины, и тесть, как
человек реальной жизни, хотел покоя. А дурачок, который недавно посмотрел
другой трофейный фильм, по Марку Твену, а именно - "Принц и нищий", опять
рыдал довольно долго в темноте сеанса. Он тогда много рыдал в одиночку, но
на людях - ни-ни, ему объяснили, что это не по-мужски. А все, что не
по-мужски, было плохо, мужчина даже гадость делает, выпрямившись и сверкая
глазами, и надо было распрямлять грудь, подтягивать живот и презрительно
щуриться во всех мужских компаниях, где каждый мужчинка боялся жизни и
смерти, но надеялся, что другой не боится.
А этот дурачок действительно не боялся жизни, потому что он
действительно не боялся смерти. И это, видимо, окружающими как-то ощущалось
и учитывалось, хотя об экстрасенсах тогда и слуху не было.
Не потому, что он был какой-нибудь необыкновенный смельчак и ничего не
боялся, вовсе нет, он очень часто боялся того, что для остальных людей
было - хы-тьфу, но к своей личной смерти он был действительно аб-со-лют-но
равнодушен. И это передавалось. Но если вы думаете, что на фильме, взятом в
качестве трофея в Главкинопрокате, он рыдал над судьбами Принца или Нищего,
то вы опять заблуждаетесь. Он рыдал над судьбой нечаянного рыцаря Майлса
Гендона, человека со шпагой, который всегда вовремя спрыгивал со стенки,
сложенной из больших камней, и решал проблемы, перед которыми вставали в
тупик мальчишки - и принцы и нищие.
Этому дурачку и самому хотелось быть таким, и чтоб в его жизни хоть
разок появился Майлс Гендон, и спрыгнул со стенки с длинной шпагой, и решил
все проблемы. Но нечаянный рыцарь Майлс Гендон так и не пришел.
Что же касается свадьбы, на которой были подняты тосты с пожеланиями
противоположных целей, то по прошествии недолгого срока все дело