"Михаил Леонидович Анчаров. Страстной бульвар (Повесть)" - читать интересную книгу автора

его все зовут Толя.
-- Ты имеешь дело со взрывчаткой, -- говорит Толя.
И по его лицу понятно, что это так и есть, имел человек дело со
взрывчаткой...
-- Пятьсот метров взрыв... Траншея... Приподнялась вся земля... Потом
увидели пламя...
Все обмениваются какими-то обрывками даже не воспоминаний, а сведений о
себе. И вот что обнаружила вдруг Валя Сорокина, отличный доктор и упрямый
человек.
Тут вот какая вещь получается. Когда эти слова в анкете написаны, они
вызывают скуку такую, что челюсти сводит, серые слова, которые не хочется
помнить, потому какое моё дело до ваших дел, когда у самого своих дел не
переделано, а когда эти же слова произносят деловые люди и ты на них
смотришь живьём и видишь, что это их личное дело и хвастовство, тогда
становится завидно, что не ты строил набросные плотины и откосы, отводные
тоннели на Вахше и не у тебя биография состоит из географии.
-- Нурек...
-- Токтогул...
-- Вилюй...
...А поезд колёсами стук-стук, а колёсный стук проваливается в весенние
поля и равнины, и телеграфные столбы то отбегают от эшелона, который идёт в
Москву, в Москву, в Москву, то снова прибегают к железной дороге и бегут
рядом, и снова сорок седьмой год, в Москву, в Москву, в Москву, не надо про
это, не надо про это, не надо про это... О чём говорит беззубый взрывник
Толя?
-- Работали без отпусков, поэтому есть время по Москве поболтаться.
Много знакомых из Главгидростроя, из управления Гидромеханизации, из
Взрывпрома...
Ага, вот и Жигулин. Явился наконец. Кто? Это Жигулин? Да, он... Господи,
как постарел, на улице бы, конечно, не узнала, значит, и меня не узнать.
Лица нам переменили, пластическая операция. Время -- вот наша пластическая
операция, все впуклости и выпуклости в лице местами поменялись.
-- Граждане, план такой, -- говорит Жигулин. -- Семинар четыре дня по
отраслям... Жильё -- в Пушкине, в пансионате, дают автобусы. Экскурсия на
телебашню и в цирк.
...Цирк, чистый цирк... Господи, девятнадцать лет прошло... Ведь этот
дурак даже не знает, что я здесь сижу... Видно, по соседству столовая --
пахнет гречневой кашей... Человек с кнопками во рту возится с плакатами...
Во главе стола руководитель семинара... Чёрный занавес... Впереди выносная
трибуна...


...Эшелон замедлил ход, замедлил, замедлил, остановился. Станция
маленькая. Двери все распахнулись, и солдаты посыпались из вагонов на
зелёную траву с жёлтыми одуванчиками.
-- Валька! Валька, коза проклятая! Где ты делась, холера тебя задави?!
Валя подхватывает корзину с семечками, под которыми бутыль самогона, и
идёт босиком по мазутной дорожке возле насыпи. Анкетные данные: Валя
Сорокина, 18 лет, сирота, москвичка. Папа убит в сорок третьем году. Мама
умерла здесь, в эвакуации, год назад. Место работы: станционный буфет. Место