"В.Ананьин. Однажды ночью ("Знание - сила", 1961, N 12)" - читать интересную книгу автора

безучастно смотрел на появившиеся наверху огни, множество огней. К нему
спускались люди, что-то крича. На него налетел Анри Легран и затормошил
его.
- Живы?! И ребенок? - И Привалов не удивился, что Анри знает о ребенке.
Француз кинулся к людям, что-то делавшим около пострадавших, и тут же
вернулся обратно.
- Ну, они живы! - бодро сообщил он, как будто для Привалова это было
новостью. - Вы их спасли, конечно. У Хромова перелом руки и сотрясение
мозга. Жалко романтика, ох, как жалко. Захарченко, тот быстро оправится. А
ребенок! Вы знаете, чей это ребенок? Это сын Витковского, начальника
Западной. Только вчера прилетел с матерью. Отпустили погулять, а он
заблудился. За 400 километров отмахал! У него был микроглайдер, специально
для него сделали. Может, проехаться захотелось, а тот и сломался. Нашли
его в вездеходе. Теперь не поймешь, когда он сломался. Удивительная
беспечность! Отпустить ребенка одного. И вот несчастье. А мальчонка-то
только вчера прилетел, вы подумайте. Витковский волосы на себе рвет, мать
плачет. У них испортилась связь, и они долго не могли сообщить по
Станциям. Искали сами. Потом послали к нам человека. Сразу после нашего
разговора меня со Станции и вызвали. Услышал я - черт возьми, вот так
штука! И вам - а вас и след простыл...
Привалов с трудом заставил себя слушать. У него очень болела голова.
Сначала он хотел объяснить, что сам догадался, чей ребенок и как все
произошло, потом вяло подумал: зачем?
Мальчика разбудили, и он опять заплакал. Это встряхнуло на минуту
Привалова. Он хотел сказать, что надо осторожней, ведь у мальчика сломана
нога. Но потом опять подумал: зачем? С ними же врач.
Он посмотрел на Анри.
- Да, - с трудом сказал он. - Они нашли его случайно. Пока они чинили
поломку, услышали его. Ночью слышно далеко. Он давно заблудился и у него
кончался кислород. Захарченко отдал ему свой, почти весь. Вот почему они
так спешили. У них же не было запасного баллона. А на такой скорости
тормоза не помогут.
Подошел врач, маленький круглый человечек.
Он изо всех сил старался казаться огорченным, но это ему плохо
удавалось Он потирал ручки в неуклюжих перчатках скафандра и усмехался.
Это было неприятно. Привалов посмотрел ему в лицо - тот сразу смутился,
закашлялся и отвернулся. Привалов подумал, что для врача, скучавшего
здесь, постоянно жаловавшегося на "глупую пустыню, где и болеть-то не
умеют", и вспоминавшего, как хорошо он работал там-то и там-то, как его
ценили те-то и те-то известные врачи, - что всегда раздражало Привалова -
для него это первый случай практики за последние три года. И вот он не
может удержать детской радости в предвкушении "настоящего дела", и что, в
сущности, это очень милый и добрый человек, страстно любящий свою
профессию, и что Анри тоже милый человек, и Курт, и все очень хорошие
люди.
В кабине орниплана (Привалов, Анри, врач и пострадавшие летели первым
рейсом, затем орниплан должен был вернуться вытягивать покалеченный
вездеход) он думал о том, что теряет чудесного парня - Хромова, что
неизвестно, кого пришлют взамен, и что зря, пожалуй, он не отпустил
Хромова в звездную, пусть бы летел, романтик, глядишь, прославился бы; и