"Павел Амнуэль. Зеленый луч" - читать интересную книгу автора

и что это ее долг, и если она перестанет делать то, что делает, то цена ее
жизни окажется еще выше, и вообще, сказала она, "если ты меня действительно
любишь, Эндрю, то не станешь мешать мне жить так, как я живу, потому что я
не могу жить иначе".
И еще она добавила фразу, над которой я долго размышлял, но пока не
произошло непоправимое, так и не сумел правильно понять ее смысл. "Эндрю, -
сказала она, - все эти люди, которым я помогаю, совершенно здоровы, иначе у
меня ничего не получилось бы. Им еще жить и жить. Даже когда каждый из них
упокоится на кладбище. Смерть - совсем не то, что ты думаешь. А болезней нет
вообще, это просто..."
Она замолчала, будто не могла подыскать слов, таких, чтобы я понял,
смотрела на меня, держала за руку, я сказал "Милая, о чем ты говоришь?", а
она покачала головой и ответила: "Ни о чем. Забудь. Я не должна была
говорить так. Пойдем погуляем в саду, хорошо?"
И мы пошли гулять в сад. А потом я стал рисовать - я иногда занимался
этим после полудня, - и Лиззи вдруг сказала: "Давай, я тоже попробую". Я
достал из чулана второй мольберт, расположил его рядом со своим, и Лиззи в
течение нескольких часов - до вечерней зари, когда краски стали темными, -
нарисовала портрет девушки, лицо которой показалось мне очень знакомым. Я
точно знал, что видел эту девушку когда-то, но не мог вспомнить - при каких
обстоятельствах. "Ты замечательно рисуешь, - сказал я Лиззи. - Гораздо лучше
меня. У тебя талант, дорогая моя".
Она положила кисть и сказала:
"Это не талант, Эндрю. Это симптом. Это значит, что уже немного
осталось".
"Немного? - не понял я. - Немного - чего?"
Лиззи сделала вид, что не расслышала вопроса, а я не стал повторять -
между нами не было принято настаивать на чем бы то ни было.
"Это твоя сестра Кэтрин, - сказала Лиззи. - Разве ты не узнал ее?"
Теперь, когда Лиззи сказала, я, конечно, узнал черты Кэтти в этой
девушке, так моя сестричка могла бы выглядеть, если...
"А ты говоришь, что у тебя нет таланта, - пробормотал я. - У тебя
удивительная фантазия".
Я подумал тогда, что Лиззи, видевшая, конечно, фотографию трехлетней
Кэтти в моем семейном альбоме, представила себе, какой бы она стала, если бы
выросла.
"У меня вообще нет фантазии", - возразила Лиззи и добавила: "Давай
больше не будем говорить об этом".
И мы никогда больше об этом не говорили. А портрет Кэтти я повесил на
видном месте - он перед вами.


* * *

- Значит, это не вы рисовали, - пробормотал Бронсон. - Извините, я
перебил вас. Наверно, у вас есть и другие картины леди Элизабет...
Сэр Эндрю обвел взглядом комнату, будто видел ее впервые, покачал
головой, нахмурился, он думал о чем-то, чего старший инспектор не мог себе
представить, а может, наоборот, представлял лучше, чем это могло показаться
хозяину.