"Песах Амнуэль. Крутизна" - читать интересную книгу автора

Тревога. Тюдор бежит. Кар, взревывая на виражах, мчится к Спице. Игин
один - ждет, слушает радио с кара, но все молчат, и Игин не решается
спрашивать. Он знает, что они ничего не найдут. И экспертиза ничего не
покажет. Так и исчезнет Астахов - бесследно, будто и не было человека.
Даже если он действительно ушел к звездам, что оставил он в памяти этих
людей - Тюдора, Патанэ, Огренича? Нерешенную загадку? Нечто мистическое -
таинственное исчезновение сотрудника Полигона?
Кар возвращается, слышен голос Тюдора, и Игин, не размышляя, бьет по
клавише возврата ленты. Шурша, перематывается назад широкая лента, вся в
оспинах команд. Где? Не все ли равно? Пусть здесь. Игин включает
перфоратор, и на отметке времени 11:32 рождается сигнал: включение
гравитаторов зоны номер шесть. Лента течет в обратном направлении, и Игин,
неожиданно успокоившись, ждет, когда вернется Тюдор...
А впрочем, я плохой психолог. Все могло быть иначе. Может быть, Игин
думал в тот момент о своем спокойствии, а не о спокойствии товарищей? Если
появится уверенность, что гибель Астахова - случайность, флуктуация, никто
не станет копаться в архиве, а на Земле откроется дорога к всемогуществу,
и трагедия на Ресте - а подсознательно Игин убежден, что произошла
трагедия, - отойдет на второй план. И вовсе не в том дело, что его, Игина,
обвинят. Он обвиняет себя сам - в том, что согласился. И теперь, убеждая
всех, что произошла случайность, он как бы снимает с себя часть вины, дает
отсрочку.
А может, и не об этом думал Игин. Я никогда не спрошу его...
Я вызвал лабораторию связи. Игин следил за мной настороженно,
предупреждал: не время рассказывать. Патанэ оглянулся на нас из-за своего
Кедрин-генератора, взглядом спросил: что случилось?
- Евгений, - сказал я. - Передайте на Землю, вне программы: "Методика
есть". Только два слова. Хорошо?
Патанэ внимательно смотрел на нас - не понял или не поверил. Будто
что-то толкнуло меня:
- Евгений, - сказал я. - Хотите стать всемогущим?
Патанэ опешил. "Шутите?" - говорил его взгляд. Я молчал, Игин пыхтел
за моей спиной.
- Спросите о чем-нибудь полегче, - сказал Патанэ. - Например, о
третьей вариации постоянной Больцмана с модулированным профилем. Что?
- Ничего, - я вздохнул и отключил селектор.
"Видите, - сказал мне Игин глазами, - люди не готовы к этому. И я не
готов. Потому и сигнал ложный поставил. Пусть будет случайность. Пусть все
идет постепенно. Пусть люди - сами. Пусть останется методика без этого...
последнего".


Вольф зашел, наконец. Пустыня только этого и ждала - тусклое солнышко
отнимало у нее единственную меру самостоятельности. Камни засветились
зеленоватым светом. Будто фотопластинка, проявилась дорога к космодрому, а
за черной чашей ССЛ, обрамленной сигнальными розовыми шнурами, забегали,
засуетились огоньки на невидимой Спице, словно светящиеся насекомые вели
свою многотрудную ночную работу.
Я поднялся в обсерваторию. Свет здесь был погашен, и все казалось
знакомым, как на поисковом корабле: небо, звезды, и ты среди них выбираешь