"Песах Амнуэль. Удар невидимки" - читать интересную книгу автора

П.АМНУЭЛЬ

УДАР НЕВИДИМКИ




Когда-нибудь это должно было случиться. В конце концов, космос - это
продолжение Земли, и люди там летают вполне земные, как бы они ни
старались изображать из себя существ не от мира сего. Но почему опять мы?
Почему, если уж суждено было случиться в космосе первому убийству, то
убитый непременно должен был оказаться евреем? Я, конечно, понимаю, что
ценность человеческой жизни не зависит от того, к какой национальности
принадлежал убитый, но таково уж свойство еврейского характера - если
публикуются списки Нобелевских лауреатов, в первую очередь подсчитывать
число евреев, а если в США выбрали нового президента, прежде всего
интересоваться, не еврей ли он. Хочется, чтобы нас было больше, чтобы мы
были лучше прочих, хотя, как известно, выделяя евреев, Творец вовсе не это
имел в виду. И наверняка Он не хотел, чтобы первым убитым на орбите
оказалось "лицо еврейской национальности".
Космонавты погибали, конечно, и до Михаэля Дранкера. После трагедии
"Салюта" полвека назад, был "Челленджер", и была разгерметизация "Мира-2",
и был взрыв баллонов на "Альфе" в две тысячи шестом... Но это подводила
техника. А чтобы так, ударом по голове... Наш, израильский, космонавт на
международной орбитальной станции... Ужасно.


Мой сосед Роман Бутлер, комиссар отдела убийств тель-авивской
полиции, о карьере космонавта никогда не думал. Вернувшись домой после
того расследования, он недели две ходил, покачиваясь, как моряк, сошедший
на берег после долгого плавания, а на мои расспросы отвечал так, будто я
веду с ним переговоры из ЦУПа:
- Я понял. Нет, не могу. Только после суда. Сеанс окончен.
Суд состоялся вчера, приговор был вынесен, и Роман сам позвонил мне
вечером и попросил разрешения придти на чашку кофе. Получил он и кофе, и
пирожные, и рюмку итальянского ликера. Интерес у меня был шкурный -
услышать подробности расследования.
- Историк, - сказал Роман, - должен, по идее, хорошо разбираться в
психологии масс. Психология личности - это несколько иная профессия, я
прав, Песах?
- В принципе, да, - сказал я с сомнением. - Ты хочешь сказать, что,
поскольку я историк, то нюансов этой трагедии могу не ощутить?
- Нет... Я просто хочу, чтобы ты представил себя на моем месте в тот
день шестого июля. Сижу я в своем кабинете в Управлении полиции, и вдруг
звонит мне сам министр Башмет и приказывает взяться за расследование...


В первую секунду Бутлер понял только, что убили какое-то важное лицо.
Слушая министра, он одновременно набирал на пульте соседнего видеофона